25 трупов Страшной общаги

Люди попали в дом случайно и, очевидно, не являются целью. Тварь заперта в петле вместе с людьми. Им это не нравится. Допустим, ей тоже. Тогда получается, петля – против твари. Если бы тварь создала дом – она появилась бы раньше часов, например после пожара. Спалила бы какого-нибудь любителя граффити и шашлыков, скрипача, бомжа, переползла бы на соседние здания, творила что хотела месяцы, а то и годы. Проявила бы себя. Значит, скорее всего, тварь создали часы, а дом запер их обоих в петле.

– Все это ахинея! – рявкнула Тамара. – Полная чушь!

– Это не т-точная наука, – с грустью признал Боря. – Но убивать п-просто так не д-дам! П-пока есть другие в-возможности. Эти артефакты б-бесценны!

Что нужно, чтобы разорвать петлю? Уничтожить предмет, создавший ее, или причину ее появления. Первое противоречило Бориным принципам. Кроме того, как они развалят дом за пять минут?

Оставалось понять и устранить причину.

– П-попробуем убить т-тварь.

– Тварь тебе не жалко, значит, она не бесценна, – усмехнулась старуха. – Проще уж дом развалить. Думаешь, мы не пытались? Эта сволочь боится воды. Но тут нет водопровода. В дождь ни за что не наберешь достаточно – так, только брызнуть на нее. И до канала за пять минут не добраться. Я тут бегала с ведром. Ведро есть. Мы все бегали. Не набрать! И потом – она от воды тухнет, слабеет, а не сдыхает. Потушим мы ее – и что дальше? Вилку в глаз воткнем?

– Д-дальше я ее с-съем, – просто ответил Боря.

Тамара сощурилась, точно подслеповатая старая лиса перед броском.

– Мне бы не с-сгореть в п-процессе, – добавил он. – П-проглотить ее. Если она п-попадет в Утробу, то в-все. Совсем в-все.

Старуха задумалась на секунду, а потом покачала головой:

– Негде взять воды. Один хрен, ничего не получится. Сгоришь, не успев прожевать. Надо ждать зимы. Даст Бог, если будет снежная…

– С-сейчас с-сентябрь!

Борю охватила паника. Сколько прошло с застревания? Два часа, три? Вот снова: конец петли – начало петли. Евсейка вешается. Толик клянет левиафана. Надя держит дверь. Тамара приходит продолжить разговор. Он хотел сказать, что уже сейчас готов лезть на стену. Что не выдержит до зимы. Хотел, но намертво завис на первом звуке, не смог выдавить ни слова и просто сел на пол.

– Все будет, Боренька, – уверенно сказала старуха. – Доживем. Никуда не денемся. Сиди и сиди, небо в клетку. Будут пятиминутки лететь, как томагавки. Обернуться не успеешь – зима придет. Снег в пакетах из мусорки принесем.

– Д-д…

– Всякое бывает, Боренька. У тебя вот рожки. И копыта.

– Нет у меня р-р…

– И у меня. Я в молодости троих одного за другим топором прибрала. За дело, конечно! Когда мужика не за дело убивали? По кругу меня пустили и уснули по пьянке. Первого страшно. Второго так себе. Третьего – легко. А четвертого, пятого – вообще не заметила. И пятиминутки так. Привыкнешь. Человек – такая тварь, ко всему привыкает.

Боря поднял на старуху полные грусти глаза.

– Я не ч-человек, – сказал он.

– И то верно, – признала Тамара, и миллионная по ощущениям пятиминутка закончилась.

История про петлю, удерживающую тварь, оставалась всего лишь гипотезой, но Боря в нее поверил, как поверил и в свою версию самоубийства Евсейки. Значит – вода. Нужно найти достаточно воды, чтобы ослабить это существо и дать Боре возможность отправить его в Утробу.

– Вот если бы снаружи в помойке найти наружное ведро и дожди зачастили – можно набрать… – размышляла Тамара. – Вещи не засасывает. Все, что притащишь снаружи, через пять минут туда и вернется.

Слишком много «если». Если найти, если дожди. Боря выбегал к мусорному контейнеру, но хоть сколько-нибудь подходящей тары не нашел, а ведро, которое находилось в доме, каждые пять минут возвращалось на свое место пустым.

Ожидание зимы Боря не рассматривал. Канализационный люк? Глупо, но никто из них не знал, как устроены подземные коммуникации. Есть ли в люках вода всегда или только во время аварий? Кипяток ли там, насколько глубока шахта, сколько нужно сил, чтобы снять крышку, чем пробить трубу? Все, что они сломают снаружи, – так и останется. В раззявленный люк может упасть ребенок. Раскаленный гейзер может взвиться до небес.

– Оно же всегда под ногами, – сказала Надя, вертя в руках бесполезный, отключенный от сети смартфон с нулями на часах и вечными двадцатью тремя процентами зарядки. – Такая простая вещь. Мы обезьяны. Пользуемся всем и ничего не знаем.

Оставался Обводный канал. Добежать до него и вернуться с водой за пять минут было совершенно невозможно. И тут Борю осенило.

– В-возвращаться не надо! – воскликнул он. – Нужно т-только д-добежать! Т-там друг.

– Что за друг? – всплеснула руками Тамара. – Будешь просить людей о помощи? Никакой друг тебе не поверит. Не объяснишь, что тебе надо и зачем. Еще и заика.

– Он п-поверит.

– Он живет рядом с каналом?

– В к-канале. Прямо в-внутри. Он к-как я. Н-н-н-н…

– Не человек, – буркнула Тамара. Надя театрально схватилась за голову. – Ясно. Не успеешь. Ты молодой и тощий, но все равно не добежишь.

– Я побегу не как ч-человек, – улыбнулся Боря.