Читаем 25 оттенков русского. От древних славян до бумеров и зумеров полностью

Здравствуйте. Татьяна! Меня зовут Антон Валерьевич, являюсь руководителем Нижегородской областной общественной организации общественного контроля НООООК деятельность которой носит масштабный характер во всех сферах жизнедеятельности региона, так же ведём работу с молодёжью, студентами различных факультетов ВУЗов и колледжей, общественными организациями и объединениям. В данный момент для развития медиа проекта идеи которого подсказали объективные общественные обстоятельства складывающиеся в мире, нашем государстве и области, НООООК учитывая приоритет развития молодёжи и вовлечение их в общественную жизнедеятельность области, предлагает вашему коллективу рассмотреть предложение о взаимодействии и сотрудничестве в разработке и реализации подобных медиа, и иных социально значимых проектов.

С уважением к вам и вашей деятельности

А. В.

Пунктуационных ошибок море, однако почти все отдельно взятые слова написаны верно — видно, что поработал компьютерный редактор, но и он справился не до конца. Ну а самое главное — по сути ничего не понятно: что за проект, что за общественные обстоятельства, какие приоритеты развития молодёжи, что за подобные медиа. Это просто набор каких-то будто бы важных, красивых слов, лишённых какого-либо конкретного смысла. Конечно, сотрудничества не получилось, хотя, возможно, мне хотели предложить что-то по-настоящему интересное.

<p>Оттенок девятнадцатый</p><p><emphasis>Авторский</emphasis> русский</p>Гло́кая ку́здраште́ко будлану́ла бо́краи курдя́чит бокрёнка.Лев Щерба, лингвист

Внимательно прочитайте эпиграф. Вы поняли, о чём идёт речь? В этой искусственной фразе свирепая куздра неласково обращается с бокром и его отпрыском, но кто они такие и что делают, мы не знаем. В этом предложении во всех словах корни бессмысленны, зато остальные морфемы (части слова) вполне конкретны и понятны. И вот тут-то перед нами во всей красе и раскрываются широчайшие возможности словообразования. Берём корень, соединяем его с другими морфемами, с которыми раньше не соединяли, и получаем новое слово. Таких потенциальных новых слов в языке бесконечное количество. И это давным-давно поняли поэты, писатели, философы и даже простые смертные. Никто не застрахован от занятий словотворчеством! Есть в русской истории несколько авторов, которые внесли свой, особый вклад в наш язык. К ним-то мы и обратимся.

Отправимся в XVIII век. В то время Михаил Ломоносов активно занимался разными науками, и ему были просто необходимы новые термины. Учёный пытался переводить на русский язык иностранные слова, добавлял в них русские морфемы, придавая словам узнаваемые формы. Ломоносов также использовал и русские слова из бытовой речи, переосмыслял их и отправлял в новую «учёную» жизнь. Считается, что благодаря ему в русском языке появилось огромное количество неологизмов, связанных с различными науками: частица, квадрат, равновесие, упругость, плоскость, расстояние, кислота. Михаил Ломоносов предложил заменить иностранный термин перпендикуль на маятник, а бергверк на рудник. Для словотворчества Ломоносов старался использовать по большей части русские и славянские слова и корни, но получалось не всегда. Например, латинский градус (gradus), означавший «ступень, шаг, степень», в русский язык проник в начале XVIII века — его можно встретить в документах Петра I в значении «чин». Слово это быстро обрусело, вскоре оно стало казаться родным до мозга костей. Ломоносов же стал употреблять градус как научный термин и даже смог образовать от него уже как бы совсем русский градусник, чтобы заменить иностранный термометр.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский без ошибок

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки