_2020_10_28_03_57_12_770

5. Владимир Набоков. Лекции по русской литературе. – М. Независимая Газета., 1996

115

И. В. Щеглова, Е. Князева, Е. Степанцева. «Пишем роман. Основы писательского мастерства. Очерки и размыш-

ления»

Фёдор Михайлович Достоевский

«Эта способность уважать себя именно в своём положении – чрезвычайно редка на свете,

по крайней мере, столь же редка, как и истинное собственное достоинство…» (Ф. М. Досто-

евский «Подросток»).

Каждый раз, перечитывая Достоевского, я спрашиваю себя: что заставляет читателя воз-

вращаться к Фёдору Михайловичу? Почему именно к этому автору не ослабевает интерес не

только у нас, его соотечественников, но и у людей, далёких от нашей истории и культуры? В

чем причина такого пристального внимания и изучения его отнюдь не простых произведений?

Каждый раз, продираясь сквозь нагромождение образов и характеров, мучаясь в попытке

понять автора, его идею, смысл его тяжёлых, неоправданно неестественных диалогов, пестроту

и обрывочность, я бы даже сказала – хаос его мыслей, что ищем мы? Что пытаемся постичь?

Почему, утопая в словах, мы хватаемся за авторскую «соломинку»? И есть ли она?

Не потому ли, что Достоевский умел показать нам нас самих?

Художник, пока живёт в счастливой непосредственности и наивности своего творчества,

«поёт, как птица, живущая в зелёных ветвях»… он отдаётся стихии своего таланта и несётся

с нею, куда влечёт его вольное вдохновение.

Законы искусства, неумолимая логика художественного восприятия и творчества вла-

деют художником, эстетические образы заполняют его душу. Он служит одному лишь чистому

искусству. И в душе его живёт уверенность, что служением этим он даёт человечеству то, что

никто не может дать, кроме него.

Через себя своим творчеством он даёт выход теснящимся в его душе нездешним образам,

он снимает преграду двух миров. И напряжённое вдохновение разрешается сладкой мукой

творчества.

Всякое подлинное искусство в этом смысле мистично, как таинственная глубина жизни,

ибо оно опускается до этой глубины.

Таков и Достоевский, который, очевидно, не знал разлада художника с человеком и до

последних дней сохранял душевное здоровье – результат гармонии религиозной личности с

художником – несмотря на пресловутую эпилепсию.

Христианство в своём эсхатологическом учении о спасении мира несёт Благую Весть

о сохранении всех подлинных ценностей, созданных в этом мире, как живой человеческой

души, так и собирательной исторической работы всего человечества, которая имеет космиче-

ское значение не только для человека, но и для всей твари. Ибо человечество есть душа мира, связывающая его с Богом. Этим разрешается вопрос и о смысле мировой трагедии, и о смысле

истории. В истории человечеству отводится творческая роль, оно само участвует, насколько

оно может, в создании высших культурных и этических ценностей, в устроении высшего обще-

человеческого единства, «Тела Христова». Оно не может своими ограниченными силами до

конца разрешить эту задачу, и в конце времён, в самый напряжённый и высший момент его

творчества, сильнее всего обнаруживается внутренняя язва и глубокий распад, но тогда и при-

ходит ему на помощь Высшая сила, сила Креста.

Человеческая история – не исправительная тюрьма, куда отдаются души для приуготов-

ления их в Царство Небесное; само это Царство Небесное созидается человеческой историей, и нам представляется величайшим нечестием и недомыслием приписывать всеблагому Богу

идею создания мира в целях исправительной казармы. В богочеловеческом процессе все чело-

веческие задачи должны быть выполнены человечеством; на земле, в земных задачах, в зем-

ном творчестве, в земном прогрессе – есть небо, есть вечное, что остаётся, подлежит увекове-

чению, против чего бессильно тление.

116

И. В. Щеглова, Е. Князева, Е. Степанцева. «Пишем роман. Основы писательского мастерства. Очерки и размыш-

ления»

«Чем совершеннее и ближе откровение настоящей красоты, одевающей Божество и Его

силою, ведущей нас к избавлению от страдания и смерти, тем тоньше черта, отделяющая ее от

лживого ее подобия, – от той обманчивой и бессильной красоты, которая только увековечивает

царство страданий и смерти», – писал в предисловии к своим стихам Владимир Соловьёв.

Писатель не удовлетворяется внешностью фактов, он ищет их нравственного и исто-

рико-философского смысла. Причём, как все гениальные мыслители и художники на протяже-

нии всей истории существования человеческого общества, Достоевский обладал даром пред-

видения. В его произведениях, написанных во второй половине 19 века, написанных человеком

своего времени о своих современниках, сегодняшние читатели находят, опять-таки, себя.

«Времена меняются, а люди остаются прежними». Все те же проблемы стоят перед чело-

веческим обществом; по-прежнему каждый из нас, рождаясь в этом мире, проходит своё гор-

нило страстей. По-прежнему главным, а потому наиболее волнующим и интересным, остаётся

для человека вопрос – «Кто я в этом мире?».

Достоевскому удаётся затронуть это главное – жизнь человеческого духа.