_2020_10_28_03_57_12_770

Петра I – пути реализации прогрессивных государственных преобразований.

Пушкин размышлял о закономерности исторических событий и ее зависимости от глу-

боко скрытых субъективных причин. В эти годы в борьбе с романтическим субъективизмом

Пушкин был склонен преуменьшать роль отдельного человека. Ведь в споре с личностью исто-

рия всегда была права. Резкие антиромантические выпады сочетались с прославлением побе-

доносного хода истории, которая воплощалась чаще всего в образе Петра Великого. Все это

противоречило гуманному пафосу поэта и являлось в некоторой мере даже насилием над

собой.В истории духовного развития русской мысли выработка принципов историзма стала

безусловным шагом вперед. Но этот шаг покупался ценой глубокого внутреннего раздвоения.

109

И. В. Щеглова, Е. Князева, Е. Степанцева. «Пишем роман. Основы писательского мастерства. Очерки и размыш-

ления»

Мысль о ценности человека как такового живет в Пушкине и находит проявление в Болдин-

скую осень:

«Оставь герою сердце! Что же

Он будет без него? Тиран…»

Та борьба, которую Пушкин вёл за право напечатать «Бориса Годунова», несмотря на

неоднократные запреты и упорное сопротивление Николая I и графа А. Х. Бенкендорфа, пока-

зывает, что в этом вопросе было затронуто не только авторское самолюбие. Дело шло о про-

изведении, от которого автор ожидал важных последствий для русской культуры.

Пушкин спрашивал: «Что развивается в трагедии? Какая цель ее?» – и ответил: «Человек

и народ. Судьба человеческая, судьба народная». Он называл себя «поэтом действительности».

Русская литература во многих отношениях вела генеалогию русских типов и тем с Пуш-

кина. Так, с Онегина начинается длинный род русского интеллигента – род Печориных, Руди-

ных и их прямых наследников. Но кроме вершинных героев русских романов Пушкиным же

начинается и иной ряд героев, значительно меньшего масштаба, сыгравших едва ли не опре-

деляющую роль в развитии русской литературы.

Именно в тот год, когда Пушкин окончил «Евгения Онегина», он написал две вещи:

«Домик в Коломне» и «Станционный смотритель». Тема «маленького человека» восприни-

малась в эти годы на фоне традиции старого плутовского, или нравоописательного романа,

или же на фоне карамзинской сентиментальной повести. А так как произведения Пушкина не

походили ни на одно из вышеперечисленных и не укладывались в привычные рамки трактовки

подобных сюжетов, то критика просто пренебрегла ими и отнесла к разряду «повестушек», не

имеющих иных заслуг, кроме некоторой непритязательной занимательности. Но для Пушкина

выбор подобных героев был вопросом высокой принципиальности. И, подходя к теме «Мед-

ного всадника», где историческая символика развёртывается вокруг тех же малых героев –

Евгения и Параши, – он останавливается на законности своего выбора:

«Я в том стою – имел я право

Избрать соседа моего

В герои повести смиренной,

Хоть человек он не военный,

Не второклассный Дон-Жуан,

Не демон – даже не цыган,

А просто гражданин столичный,

Каких встречаем всюду тьму,

Ни по лицу, ни по уму

От нашей братьи не отличный,

Довольно смирный и простой,

А впрочем, малый деловой».

Генеалогия русской литературы неизбежно приводит нас к Пушкину, знаменующему

поворотный момент в истории культуры, в превращении ее в культуру народную.

В 30-е годы Пушкин приступает к самостоятельным историческим изучениям. За

неоконченной историей французской революции следует «История Пугачёва» и затем «Исто-

рия Петра». До сих пор Пушкин, разрабатывая тот или иной исторический сюжет, опирался

преимущественно на уже готовые исторические труды, заимствуя из них фактическую сторону

и подвергая ее своей интерпретации. Так, в основе «Бориса Годунова» лежит «История госу-

дарства Российского» Карамзина, в основе «Полтавы» – «История Малой России» Д. Н. Бан-

тыша-Каменского. К первоисточникам Пушкин обращался мало, больше для исторического

колорита.

Совершенно другую картину представляют изыскания Пушкина в период работы над

«Историей Пугачёва». Пушкин изучает архивы, делает огромное количество выписок из доку-

110

И. В. Щеглова, Е. Князева, Е. Степанцева. «Пишем роман. Основы писательского мастерства. Очерки и размыш-

ления»

ментов, критически пересматривает все предыдущие работы с их фактической стороны, выез-

жает на места событий, где собирает устные свидетельства об интересующих его событиях.

В 1830 году начала выходить «Литературная газета», так необходимая Пушкину и его

соратникам. Им просто негде было печататься. Критики тут же обвинили газету в аристокра-

тизме.Пушкин настолько ушёл далеко вперёд от своего времени, что современникам стало

казаться, что он от них отстал. Он не мог уже быть «властителем дум» молодого поколения, ибо видел бесконечно дальше, чем оно, – его обвиняли в консерватизме и отсталости.

Но, если мы сегодня говорим, что на протяжении существования русской литературы

ей была свойственна атмосфера нравственной чистоты, если литература сохранила свой нрав-

ственный авторитет, а читатель 19 века смотрел на писателя как на свою совесть, то в этом