_2014_10_07_09_17_46_052

— Там сказано, что я там буду, а не о том, что буду выступать.

Кто-то в Вестминстере с тобой поделился?

— Ты не думаешь, что эта «акция» может испортить настроение

не только тем, кто, возможно, этого заслуживает, но и твоим ро-

дителям, например?

— Форд, я…

— Это, разумеется, твое дело, но подумай все же о последствиях.

— Спасибо. Я подумаю.

* Барристер — высшее звание адвоката в Англии (прим. автора).

20

ЧАСТЬ I. ГЛАВА II

На девятнадцатое октября были назначены общественные вы-

ступления, митинги и съезд Конгресса профсоюзов в Центральном

зале Вестминстерского дворца против намерений правительства

сократить дотации на искусство, в результате чего многим неболь-

шим провинциальным библиотекам, музеям, галереям, театрам

и культурным центрам по всей стране придется прекратить свое

существование.

— Джим прав, — воскликнула Линда. — Пора брать дело в свои

руки. Правильно?

— Правильно, — согласился Джим, — свой театр я защитить могу.

Он — в столице и у меня есть средства. В провинции их нет.

Он отвлекся, посмотрев на входящих, и Линда проследила за

его взглядом.

— О! — воскликнула она так звонко, что все обернулись, и напра-

вилась к входу.

В том, что касалось умения привлечь внимание к себе, Линда

была мастерица.

— Джим, смотри, — Энн Ховард, подруга Мартина, развернула

отпечатанное на плотной бумаге приглашение. — Я заметила это

и над входом. На гербе Печатников. Феникс и Голубь! Как у тебя

в романе!

— Птицы одного полета. Только не у меня. У Шекспира*.

— Что, совпадение? — Энн подняла на него глаза.

— И не одно. Их сегодня много, — он широко улыбнулся, хотя

минутой раньше ощутил под ложечкой сильную дрожь и никак не

мог с нею справиться.

— Ты победишь!

— Вряд ли.

— Я тоже сомневаюсь. Точнее сказать, я уверен, что единствен-

ная книга, заслуживающая премию, сегодня останется без нее, —

согласился Форд.

— Оптимистично! — усмехнулся Мартин. — Но, ты-то, Джим, что

за пораженческие настроения?

— Как сказать, — Джим пожал плечами. — Наградить — значит по-

ощрить. Проще поощрить сюжет, не такой...

— Дерзкий? — подсказал Форд.

* Поэма У. Шекспира «Феникс и Голубь».

21

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

— Наглый, — поправил Мартин.

— Что-то в этом роде, — кивнул Джим и снова оглянулся.

— Ты сказала, что сегодня работаешь! — Линда подошла к Фрее, оглядывающей платановый двор.

Фрея, в брючном костюме черничного цвета и синем топе, дер-

жала в одной руке кожаный портфель, на другой был перекинут

плащ цвета густого кобальта. «Я вишу на пере у Творца крупной

каплей лилового лоска»*.

— Это и есть работа. Привет! — А ты что здесь делаешь? Вы же

собирались к Маффину.

— Мы и собираемся. После того, как всё всем вручат. Я тебе об

этом и говорила, между прочим.

«У Маффина» — название паба с верандой вдоль фасада, выхо-

дящего на южный берег реки. Мартин Финли, получивший в уни-

верситете прозвище Маффин, арендовал, а затем и выкупил паб, никого не удивив своей отчаянной решимостью вложить солид-

ные средства в дело, о котором мечтал чуть ли ни с детства.

«Представляешь, как с веранды будет смотреться регата?» Это

зрелище, безусловно, стоило затрат. Блистательно завершив

карьеру пятиборца, он вложил деньги в мечту — спортивный паб

на Темзе. Буйный темперамент, смешливость и шалопайство

были румяной корочкой его глубокой и сильной натуры. Ясное, трезвое и прагматичное отношение к делам житейским в соче-

тании с жизнелюбием, находчивостью и чувством юмора всегда

поддерживали и выручали его самого и его друзей. Для них он

был надежной гаванью.

— Но почему вы здесь? — спросила Фрея, заметив друзей, стоя-

щих неподалеку.

— Мы — группа поддержки. Нас пригласил Джим Эджерли. Его

роман в списке. Возможно, тебе придется брать интервью у него.

А может, и у кого-то из нас тоже, — объяснила Линда.

— Это Джеймс Эджерли? Вы знакомы?

— Естественно!

— Естественно?! Говори тише. Каким образом?

— Да мы знакомы с ним лет сто, а ты все витаешь в облаках. Пом-

нишь, я приглашала тебя поехать с нами в Норфолк. Мы тогда

* Пастернак Б. Сон в летнюю ночь, пять стихотворений, IV.

22

ЧАСТЬ I. ГЛАВА II

гостили у него. Самое странное, что это вы с ним до сих пор не

знакомы. Пойдем.

— И ты здесь! — так же громко, как Линда, встретил их Мартин.

— Привет!

— Джим, из всех нас Виола не знакома только с тобой, — сказала

Линда. Джеймс Эджерли — наш давний друг. — Виола Кальбфелль.

Старинная подруга. Она поэт.

— Журналист, — поправила Фрея.

— Нет, вы слышите! — засмеялся Мартин. — Два «старинных»

друга целой толпы людей встречаются впервые. А между прочим, Джим, мы с Фордом знали Виолу еще до тебя.

— Что правда, то правда, — подтвердил Форд, — она — наше детство.

— Стало быть, ты, Джим — наша юность, — продолжил Мартин.

— А я кто? — спросила его Энн.

— Ты — моя глупость, э-э... слабость. Впрочем, это все знают.

— А я? — Линда не могла не поучаствовать.

— Ты — моя ранняя седина, — глядя в сторону сказал Форд.

— Очень рад, — сказал Джим.

Она протянула руку.

— Фрея Миллер.