174c8bda-ed46-49bf-97f6-65ff36b29792

- В обмен на что? – она ухмыльнулась, смотря снизу вверх, но при этом так, будто я про-

сительница, которая пришла умолять о милости.

Нет, на провокации не поддадимся. Хотя вариант про выпороть всегда остаѐтся. Ну, про

запас. Мало ли…

- Ни на что. Просто так. Оно твоѐ.

Хиромэ приподняла брови.

- И ты не хочешь, чтобы взамен я оставила Парфена в покое? Ты же для этого прилетела,

между прочим, без приглашения. Чтобы его оградить от всего, что сделает его несчастным?

Опа-на! Я не ожидала, что гудронка будет в курсе событий. В общем-то, это как раз пред-

сказуемо, ведь она знакома с укладом кисейцев куда лучше меня. Хорошо, что мой план не

рассчитан на обман, вот тут я бы и пролетела.

- Конечно, я этого хочу, но…

Она перебила:

- И ты подаришь мне это чудесное платье, даже если я за него выйду?

Гудронка пренебрежительно хмыкнула, хотя вышло неубедительно. Мне и в голову не

приходило, но… она реально смотрела на платье так, как даже я не смотрела, хотя идею кру-

жев я считала своим личным достижением. Однажды я мимоходом создала милое плетение

для сердечек, которое радовало глаз. Но в этот раз я создала нечто, чем реально можно гор-

диться. На что можно любоваться.

Глупая, маленькая девчонка, которая верит, что только я стою на пути к еѐ большому

счастью. Я-то как раз и ничто, по сравнению с желаниями Парфена, почему же она не понима-

ет? От меня можно отделаться раз и навсегда, но как она будет уживаться с ним?

- Хиромэ. Я сказала правду. Я подарю тебе это платье, но не бесплатно, уговорила… Вза-

мен я попрошу несколько минут твоего времени. Я хочу, чтобы ты меня выслушала.

- Давай, - согласилась она, не отводя жадных глаз от алых кружев.

- Это платье – шедевр, ты сама сказала. А теперь подумай минутку и скажи – ты готова

носить его… всегда?

Хиромэ резко повернулась ко мне и вытаращилась.

- Всегда? Нет, конечно, что за глупость!

И она с облегчением рассмеялась.

- И это всѐ, чего ты хотела?

- Да. Я понимаю, что всѐ выглядит довольно нелепо и не к месту. Сейчас я уйду, а ты по-

думай, пожалуйста, всего чуть-чуть и ответь на другой вопрос. Не мне… Себе самой, потому

что сегодня решается твоя судьба. Так вот Хиромэ, Парфен – это платье. Идеальное. Но – од-

но, раз и навсегда. Не будет больше ни зеленого, ни блестящего, ни… любого другого. Нав-

сегда. Подумай, Хиромэ, действительно ли ты этого хочешь?

Она сидела, прищурившись, и смотрела на меня довольно враждебно.

Всѐ, я сделала что смогла, заронила столько зѐрен сомнений, сколько влезло в благодат-

ную почву, теперь пора уходить, иначе она будет злиться, и я точно проиграю.

И как же хотелось подойти к ней, наклониться и проорать в самое лицо, что если она сей-

час не опомнится, она сломает жизнь не только себе самой, а и мне, и Парфену. И что нельзя

из-за минутного каприза делать глупости космического масштаба. Нельзя, и всѐ тут!

К сожалению, кричать тоже нельзя.

Я развернулась к двери и, хотя руки дрожали, всѐ-таки нажала на ручку.

- Эй, а ты сама… готова носить это платье всегда? – спросила Хиромэ мне в спину.

- Да, - тихо ответила я, потому что горло сжалось от подкативших слѐз.

За дверью гудронки стоял охранник, который по договору с королѐм теперь никого сюда

не пустит, чтобы Хиромэ не отвлеклась на подружек и болтовню, а всѐ-таки попыталась обду-

мать сложившуюся ситуацию и свою в ней роль. А я пошла в комнату, где ждал Парфен.

И вот ещѐ - я не сказала ей, что платье может быть одно, но зато обувь, прическу и ак-

сессуары можно менять постоянно.

Я шла куда-то по коридору, пустым взглядом смотря вдаль (в кино со стороны такое дей-

ствие наверняка выглядело бы весьма эффектно), но по дороге меня аккуратно развернули и

привели в некую комнату, где присутствовал король и Парфен. Кисеец выглядел очень строго

и даже солидно. Его костюм напоминал форму – темная плотная материя с окантовкой свет-

лым и белыми пуговицами, такая же строгая обезличенная обувь. Яркими пятнами выделялась

только его раскраска, а вот белые перчатки впервые сливались по цвету с его лицом.

Видимо, Парфен нервничал, чему сложно удивляться.

А на меня накатило то неестественное спокойствие, когда ты настолько выложился, что

сил и эмоций больше ни на что другое не осталось. Наверное, если сейчас перед моим носом

взорвут огромную бомбу, я ничего не почувствую.

Я села напротив Парфена, который не шевелился и только пристально следил за мной, не

отрывая взгляда от моего лица. Одиннадцать дней своеобразного отпуска на пользу ему явно

не пошли.

Я вздохнула. Как я, оказывается, по нему соскучилась, пусть мы даже периодически об-

щались. Однако видеть его таким, настоящим, а не проекцией, куда приятнее. И всѐ равно –

сейчас невозможно к нему прикоснуться точно так же, как когда нас разделял экран.

Парфен не стал задавать вопросов, а я не стала ничего рассказывать. Всѐ предельно по-

нятно – или у меня получилось, или нет. Сейчас в зале веселились гости, их хорошо слышно,

видимо, мы находимся недалеко от зала, и вскоре наследница с папой и женихом выйдет на