1632-vtrehub

Отеческой выволочки ждать осталось недолго, подумалось ей. И отчитывать будут строго, очень строго.

Балтазар вновь перевел взгляд с неё на офицера-шотландца. Джудит Рот усадила его мягкое глубокое кресло и он как раз собирался возобновить беседу.

Шотландец окинул взглядом комнату. Было очевидно, что присутствие американцев вынуждало его к некоторой сдержанности.

- Говорите свободно, капитан Маккей, - сказал Балтазар. – Наши хозяева уже в курсе, какие сокровища я сопровождаю.

Он бросил на Майк долгий взгляд.  У Ребекки отлегло от сердца, когда она поняла, что он совершенно не сердится. В  его глазах читались лишь благодарность и уважение.

- В самом деле, если б не они, и особенно Майкл, серебро давно бы уже было в лапах бестий Тилли. – Он наклонился вперёд и протянул руки. На широко расставленных пальцах сияли тяжелые перстни. – Их бы поотрубали вместе с руками! И дочь мою! – добавил он сурово.

Балтазар кивком указал на потолок: «Сундук с деньгами для вашего короля у меня в спальне наверху. Всё цело, до последнего гульдена. У меня, само собой, имеется и расписка.»

Маккей лишь отмахнулся. Жест несомненно означал твёрдую уверенность. Нет надобности. Честность Балтазара  Абрабанеля не подлежит сомнению.

Может для кого-то это было бы и странно, но ответной реакцией  Ребекка на столь мелкий жест была скорее злость, чем гордость. Ну конечно, вы доверяете евреям свои деньги. А когда ваше настроение сменится, начнёте обвинять нас в махинациях потому, что мы можем обернуть их с прибылью не прибегая к обману. Не то, что ваши банкиры. Христиане!

Но злость тут же прошла. Честно говоря, она была несправедлива в своём гневе. Без сомнения, не все последователи Кальвина были свободны от предубеждения против евреев. Но они высоко ценили упорство и труд, поощряли грамотность и чтение, и были склонны смотреть на людей, достигших богатства скорее с восхищением, нежели с завистью.

В конце концов, не кальвинисты изгнали нас из еврейского квартала в Амстердаме. Это были ортодоксальные раввины, а не христианские проповедники.

Она заставила себя не отвлекаться от разговора. Отцу может понадобиться её совет или мнение. Особенно теперь, когда обстановка приняла совершенно неожиданные оборот.

Маккей, как она заметила, тоже посматривал на Майкла. И тоже в его взгляде сквозило уважение, но к нему примешивалась и крупица завороженности.

- Но почему? – внезапно воскликнул в сердцах молодой шотландец.

- Что «почему»? – ответил Майк, хотя вопрос был скорее риторический. Американец положил руки на плечи  Ребекки и, мягко отстранив её, протиснулся на середину комнаты. Оттуда, уперев руки в бока он сверху вниз посмотрел на Маккея. Глаза его горели.

- Почему мы не насильники и не грабители?

Маккей опустил голову и отрицательно покачал ею: «Это не то, что я имел в виду.» Он запустил руку в свои густые рыжие волосы, лицо его было напряжённо-серьёзным. Было видно, что он всячески пытается подобрать нужные слова.

За него их нашёл отец  Ребекки: «Просто они такие, капитан Маккей.» Балтазар оглядел американ-цев в комнате, задержавшись секундой дольше на чернокожем докторе.

- Не то, чтоб эти американцы были и впрямь  агнцы Б-жии, - ухмыльнулся он. – Некоторые из них, полагаю в своей жизни баловались даже вооружённым грабежом. По меньшей мере, попытались.

На этом месте ухмыльнулся Николс. Глаза Балтазара остановились теперь на Майкле: «И другие пакости, вне всякого сомнения. Драки, например. Пьянство, непристойное поведение. Неуважение к властям.»

Пришёл черёд ухмыляться и Майклу.  Ребекка почувствовала, как по непонятной ей причине напряжение в комнате стало постепенно спадать.

Балтазар повернулся к Майк и с теплотой в голосе обратился к нему: «Но они – народ, высоко чтущий свои законы. Которые они, кстати, претворяют в жизнь, без всякой оглядки на родослов-ную и положение. Как я понял из того, что рассказала мне дочь, они – самые рьяные республиканцы со времен древних греков.»

Балтазар развёл руками, будто хотел показать очевидное: «Вот почему, как мне кажется, их инстинктивная реакция была – защитить нас вместе с нашими сокровищами. Видите ли, был нарушен  закон. Их закон, не королевский.»

Еврейский врач ткнул пальцем в Майкла: «Спросите его, Маккей! Спросите ещё раз. Но не спрашивайте „почему“. Просто спросите: подумали ли вы дважды, прежде чем начать? Да и вообще, подумали ли?»

Маккей уставился на Майкла. Тот опустил руки вниз, жест мог даже показаться признаком уста-лости. Но в том, как большие руки сжались в кулаки ничего подобного не чувствовалось.

- Уж не знаю, в какой мире вы тут живёте, капитан Маккей, - грозно сказал Майкл. – Но мы не собираемся становиться частью его. Никакой и никогда, вы понимаете? Везде, куда мы только сможем дотянуться, закон будет соблюдаться. Наш закон!»

- И как далеко вы сможете? – спросил Маккей.

- Надо будет, растянем! – последовал немедленный ответ Майкла.