1632-vtrehub

Ребекка развернулась к нему. Какое-то мгновение её темные глаза замерли на его фигуре. Густав понял, что теперь уже она оценивает его. Когда она заговорила, тон её был резок и твёрд:

- Знакомо ли вам семейство Абрабанель?

Густав кивнул:

- И довольно неплохо. Мой советник, сэр Джеймс Спенс, часто обращался к ним в прошлом.

- Сэр Джеймс? – повысила голос Ребекка. – Я знаю его! Пусть не лично. Но мой отец очень высокого о нём мнения.

Глаза Густава полезли из орбит: «Ваш отец?» Спохватившись, он вдруг осознал, что так и не поинтересовался девичьей фамилией этой женщины.

- Абрабанель, мой отец – Балтазар Абрабанель.

Король захохотал и захлопал своими большими ладонями.

- Ну, что ж, тогда не приходится удивляться, в кого вы – такое чудо. Отец – Балтазар, а дядя – Уриэль! - он усмехнулся ей. – Скажите, каково это – воспитываться подобной атмосфере лукавства и интриг?

Она с такой же усмешкой ответила ему:

- Очень даже приятно, Ваше Величество. А вы знакомы с моим отцом и дядей?

Густав покачал головой:

- Увы, не лично. Но знаком с их репутацией.

В его взгляд и голос вернулось уважение, только усилившееся от того, что он узнал.

- Итак, следует ли понимать, что всё семейство Абрабанель решило соединить свою судьбу с судьбой американцев?

- Даже турки, если честно. А если ещё честнее – особенно турки. Дон Франсиско Наси проживает в Грантвилле, нашей столице, уже несколько недель. Он уже объявил о своём намерении поселить-ся там.

И вновь крестьянский дом охватило молчание. Новость эту нужно было ещё переварить. Присутст-вовавшие на встрече европейцы, - шведы, немцы и шотланды, - все в равной мере понимали, к чему это ведёт. Они могли разделять кое-какие предубеждения против евреев, но они не были тёмными крестьянами. Эти люди, и король – в особенности, были в достаточной мере знакомы с тем, как функционирует банковская система, чтобы понять, что несёт в себе переход Абрабанель на сторону Соединённых Штатов. Попросту говоря – лучшая финансовая сеть мира.

- Займы, - закинул удочку Густав. – Под какой процент?

Ребекка сопроводила свой ответ самой широкой улыбкой, на какую только была способна.

- Пять! Пять процентов годовых. На военные расходы. На любые другие нужды – четыре!

Король поперхнулся словами.

- Пять процентов? – Его бледно-голубые глаза, казалось, выскочат прямо на месте. – В год?

Ребекка поклонилась.

- Американцы… - она остановилась, но сразу же продолжила, улыбаясь. – Мы, американцы, так будет правильнее, убедили семью в преимуществах большого стабильного предприятия перед случайной удачей.

Она решительным тоном повторила: «Пять процентов. Для вас. Для Густава II Адольфа. Для всех остальных процент будет выше!»

Она отвела взгляд и пригладила свои густые волосы тонкими пальцами, добавив с притворной скромностью: «И значительно выше, насколько я понимаю.»

Король разразился громоподобным смехом. «Пять процентов!» - ревел он, размахивая руками и  вскочив на ноги. Он потрясал своим огромным кулаком, угрожая небесам: «Вот тебе, Ришельё!»

Наконец он опустил руку. На его лице, как и на лицах Торстенссона и Маккея, играла довольная улыбка. Широко улыбался, как заметил король, даже Вильгельм. Король Швеции отметил про себя какой выдержкой и умом обладает этот человек. Учитывая всё сказанное, герцог фон Саксен-Веймар только что заслушал смертный приговор, вынесенные его наследственным правам на Тюрингию и был достаточно умён, чтобы это сознавать. Дайте возможность Тюрингской республике установить своё финансовое и коммерческое могущество и местное дворянство будет счастливо, если сумеет сохранить хотя бы столько же власти, сколько удалось голландскому. Даже усилия могущественнейших испанских Габсбургов разбиваются об эту скалу уже почти столетие. Однако этот человек и виду не подал, что опасается за своё будущее. Да и с чего бы ему? Вильгельм фон Саксен-Веймар состоял на службе у шведского короля. А этот монарх не отличался скупостью в отношении своих верных подчинённых. И перспективы этого монарха только что получили серьёзную поддержку.

Густав повернул голову в сторону Торстенссона у поглядел так, будто сам наводил орудие на своего командующего артиллерией. «Corpus Evangelicorum, - хитровато обратился к нему король. – Что вы теперь на это скажете, мой скептический друг Леннарт?»

Глава 48

На следующий день Ребекка и Эд Пьяцца остались в том крестьянском доме, где проходили пере-говоры, а король начал приготовления к выступлению против Тилли. Они собирались провести там два дня, обсуждая с королевскими квартирмейстерами организацию новой шведской базы.