147a99be93f9f55f04d94d23ae2a5dc1

  - Мне понравилась та паста 'Горгонцола', - говорю я Джейн. - Ее на самом деле так просто готовить? Как вы ее готовите?

  Они переглянулись поверх стола. Я покраснела, что бывало со мной часто. Это - интеллектуальная беседа. Джейн не хочет отвечать, она обижается, если ее стаскивают на такой уровень.

  - О, твои импровизации просто безумны, - весело отвечает она. - Горгонцола и овечий йогурт - самое главное.

  Не очень-то информативный ответ, но я не хочу на нее давить. Брайан начинает рассказывать истории про Дерриду: кажется, он абсолютно счастлив получить все привилегии автора. Брайан говорит: 'Теории отсутствия автора упускают из вида то забавное обстоятельство, что автор всегда придет за своим банковским чеком'.

  Кажется, эти слова не вызвали негодования X. Х говорит, что на самом деле Деррида - ярый сторонник копирайта.

  Я доедаю сорбет. Допиваю кофе. Начинаю думать о смерти Вольтера.

  

  

  Нам с Х потом долго идти домой - Х живет на Эбингдон-Роуд, я - в Осни. Мы вышли около полуночи, и Вудсток-Роуд пустынна, но хорошо освещена: дорога в выбоинах, чернеет, как помятый лист золота, каштаны - медные.

  - Брайан - такой балда, - говорит Х. - 'Бла-бла-бла, слух, еще слух, еще один слух'.

  - Счастливчик Брайан, - говорю я. Беру горсть пыли с проезжей части и смотрю, как пыль просачивается сквозь пальцы на ветру. - Улицы вымощены золотом.

  Х вдруг начинает смеяться:

  - Всё-таки, думаю, я произвел хорошее впечатление. Нельзя игнорировать политику.

  Мы пересекаем Лекфорд-Роуд.

  - Я думала о смерти автора, - говорю я. - Люди используют выражение 'la mort de l'auteur' как 'la mort de Dieu', 'смерть Бога'. В смысле, для того, чтобы описать дезинтеграцию - нет, девальвацию - дискредитацию концепции. Это - метафизика. Никто не думает, что Бог на самом деле умер: люди думают, что он вообще никогда и не жил, вот что главное. Кажется, Барт где-то говорил: 'l'Auteur, lorsqu'on y croit!', 'Автор - если в него верят!'. Такая формулировка - это парадокс, как может умереть универсум?

  - Не знаю, - отвечает Х. - Это ведь очевидно, не так ли? Х иногда нравится быть самым большим мещанином из всех мещан.

  - По Барту, жизнь автора зависит от того, чтобы ему уделяли очень много внимания. Тогда смерть можно будет просто проигнорировать. Больше никаких интервью в 'Paris Review', никаких этих дурацких вопросов: 'Вы пишете от руки или печатаете?', 'Вы пишете по графику?', 'Когда вы начали писать?', 'Легко ли вам пишется?', 'Сложно ли вам было писать об оральном сексе?'. Леон Эдель, Лесли Маршан, Андре Моруа, Гордон Хайт - будут чахнуть непрочитанными на полках.

  - Некое несуществование по Беркли, - говорит Х, соглашаясь с моими словами. - Об авторе некому думать, кроме Бога, а Бог - мертв.

  - Но, - говорю я, - у нас остается еще смерть автора. Условно говоря, это - мошенники, люди, у которых есть смертный одр. В этом смысле смерть автора противоположна 'la mort de l'auteur'. Представим кого-то вроде Вольтера. Какое-то странное очарование есть в том, как все пытались описать его смерть.

  Х поднимает вверх палец и декламирует с резким акцентом кокни:

  "Я слышал: в ад, в кромешный ад,

  Проклятие влечет,

  Когда услышит кто-нибудь

  Его из уст сирот..."

  Оно ужасней во сто крат

  И мучит без конца -

  Запечатленное навек

  На лике мертвеца!..

  Я любовался им семь дней

  И сердцем изнемог;

  Семь суток глаз я не смыкал, -

  Но умереть не мог...'.

  

  

  - Твой базовый автор, - говорит Х, - пронзен взглядом мертвого Бога. То, о чем ты толкуешь, это - Ночь Живых Мертвецов.

  Мне это замечание кажется разумным, но, учитывая акцент, такое замечание мог бы сделать и Брайан.

  - Но это интересно, - говорю я. - Совсем другой подход к вопросу искренности. Не 'Что вы на самом деле имели в виду?', а 'Вы настаиваете на своем?'. Публичное отречение...

  Эти слова я выделила голосом, надеясь, что они привлекут внимание Х.

  - Власть..., - задумчиво говорит Х.

  - Именно. Идея человека, который сначала что-то говорит, а потом забирает свои слова обратно - или настаивает на них! Еще больше слов из того же источника. Утверждение или отбраковка на основании определенной директивы...

  - 'Парсифаль'! - говорит Х. - 'Die Wunde schlie?t der Speer nur, der sie schlug'.

  - Что? (Я могу читать по-немецки, но слова никогда не звучат так, как выглядят).

  - 'Рану должно исцелить копье, которое ее нанесло'.

  - Да. И, думаю, что-то есть удивительное в кандидатах на обращение на смертном одре: очень рациональные революционеры, четко излагающие свои мысли - Вольтер и Юм. Словно никто не мог бы быть уверен в своих собственных аргументах, если бы их не повторили Вольтер или Юм. Все эти признания Вольтера на смертном одре - трудно сказать, что интереснее - множество последних слов или нескончаемые споры о них. Что он сказал на самом деле? Почему отказался от причастия? У меня дома есть эта книга, 'La religion de Voltaire', там этому вопросу уделено невероятно много внимания.

  - Звучит интересно, - говорит Х.