147a99be93f9f55f04d94d23ae2a5dc1

  Эдвард бывал здесь прежде, и у него была уйма историй: о немецких туристах, которые торжественно расхаживали по оливковой роще в Мистре, то поднимали, то опускали голову, сверяясь с археологическим путеводителем, насмехались над чистейшим византийским стилем и рыскали среди нескольких дошедших до нас пыльных камней Спарты; об американцах, которые беспомощно озирались в поисках местной таверны и с тоской говорили о 'Макдональдсе'; о внушающем доверие жулике, который хотел открыть элитный магазин для туристов на Родосе, чтобы продавать подлинные изделия местных мастеров, изготовленные на Тайване.

  Мария улыбнулась, потом рассмеялась. Для нее всё здесь было внове.

  - О, смотри! - закричала она. Тучная старуха в черном с мулом и CD-плеером 'Walkman', угловатый старик в кроссовках 'Nike' с овечьим руном вокруг шеи, несколько очень красивых юношей в очень облегающих джинсах 'Calvin Klein', рассуждавших о том, что нет ничего лучше платонической любви! Живет и здравствует, гордой поступью идет на агору, не правда ли?

  Но по-настоящему расслабиться было тяжело.

  Новизна беспокоила Эдварда: он сделал одно или два неловких замечания насчет старухи, был просто счастлив, когда ему напомнили о старухе, которую он видел много лет назад, и смог рассказать отшлифованную побасенку по этому случаю. Марию беспокоило повторение: это - словно пытаться играть джаз с кем-то, у кого есть партитура 'Не нарушаю', и он вставляет эту музыку, куда только можно.

  На Лесбосе они встретили нескольких приятелей Эдварда по колледжу и пригласили их пообедать на яхте.

  - Не очень роскошно, но отлично подходит для моря, - дружелюбно сказал Эдвард, прыгнув на палубу с пирса. - Учишься ценить такие вещи. Я вам рассказывал, как попал в кораблекрушение?

  Если и рассказывал, никто не признался.

  - О, это было давным-давно, когда мы с Ангусом МакБрайдом отправились в путешествие по островам после Финала, - сказал Эдвард, направляясь к бару. ('Что тебе принести? Думаю, будем пить то же, что и обычно'). Совершенно фантастическая история! Купили билеты на судно, название которого звучало идеально респектабельно - 'Лебедь Эллады' или что-то в таком роде, но оказалось, что это - огромная лохань викторианской яхты, которую отремонтировали и начали использовать для перевозки туристов...

  

  

  Эдвард с Марией вернулись в маленький домик, который купили на Лекфорд-Роуд, прошлое Марии следовало за ней. Каждый разговор, который у нее был, каждая история, которую она слышала, отпечаталась в ее фонографической памяти, и в памяти ее также остались все ответы всех людей, с которыми она когда-либо была знакома, записи ее дружб были самыми полными. Возможно, дружба - это коллекция аналогий: у тебя есть оригинал, у друга - резервная копия. Все ее разговоры с Эдвардом записаны, но у нее - только копии.

  Эдвард весело заскакивает в дом, счастливый странник с маленьким легким рюкзачком самого необходимого, она медленно следует за ним, неся багаж.

  - Пригласим кого-то на обед в честь новоселья? - спрашивает она, и видит, как ее слова тают в воздухе, словно утренний пар над водой.

  - Да, мы должны кого-то пригласить, - отвечает Эдвард, и они приглашают гостей.

  

  

  Эдвард и Мария сидят в противоположных концах обеденного стола, между ними - шесть или семь друзей. Они наполняют бокалы, торопят секунды, рассказывают анекдотические истории о медовом месяце. Друзья женаты, им тоже есть что рассказать.

  - Яхта, - говорит Сара. - В дребезги. Мы с Джорджем отправились в 'Eurorail'! Там нужно прочувствовать, как всё страшно великолепно.

  Эдвард открывает рот.

  - О, - говорит Мария, - Эдвард просто омерзительно пресыщен. Чувствовалось, что это для него - ужасное падение. Дорогой, ты им когда-нибудь рассказывал о том великолепии, среди которого ты потерпел кораблекрушение?

  

  

  Все ушли, а Эдвард с Марией отправились на кухню, чтобы загрузить посуду в посудомоечную машину. Эдвард очищает и складывает посуду, Мария заливает жидкость для мытья посуды 'Fairy' и нагревает воду. Когда первую партию посуды накрывает пена, она начинает нежно петь:

  'О, когда святые, о, когда святые, когда святые маршируют'.

  'Как я хочу быть в их числе, когда ступают святые', - поет Эдвард.

  О, когда вступают святые, Господи, как я хочу быть в их числе, когда ступают святые.

  

  О, когда вступают святые (о, когда вступают святые), когда вступают (когда вступают), когда вступают святые, о, когда вступают (когда вступают святые), Господи, как я хочу быть в их чи-ии-исле, когда ступают святые.

  

  Оксфорд, 1985

  

  

  <Знаменитые последние слова>

  

  - В любом случае, структурализм вышел из моды, - говорит Брайан, которому нравится считать людей мещанами. Опускает ложечку в малиновый сорбет.

  - Пост-структурализм тоже вышел из моды, - говорит Джейн. Они женаты, что, в общем-то, не удивительно.

  - Мода вышла из моды, - говорит Х тоном, который можно назвать 'язвительным'.

  - Мода вышла из структурализма, - говорю я. Приятно, когда тебе оставляют самую лучшую строку. Х она не нравится, но тем не менее. Разве не к этому дело шло.