13 секретов

– Все будет нормально… – Сьюки пыталась сесть. Воробей вытащил из заднего кармана перочинный нож и начал разрезать плющ.

– Где отец Джека? – спросила Роуэн.

– Я оторвался от него. Он тот еще бегун. Думаю, уже вернулся в паб.

– Будем надеяться, что не поднимется наверх еще какое-то время. Оставайся со Сьюки. Я пойду за самозванкой. – Роуэн кивнула в сторону щели в заборе. – Сьюки видела, как она пролезла туда.

– Я могу пойти… – начал было Воробей.

– Нет. У меня же шкура – она не сразу поймет, что я представляю угрозу, и, даже если поймет, не сможет применить ко мне магию. Я под защитой, помнишь?

– Хорошо, – согласился он. – Будь осторожна.

Пролом в заборе криво и косо ощерился острыми деревяшками. Роуэн прыгнула в него, но задела края, и в лапы вонзились занозы.

Приземлившись, она оказалась в большом, заросшем саду старого дома. Он был явно довоенного времени: за запущенным огородом виднелась низкая выгнутая крыша из рифленой стали – сооружение, вкопанное в землю. Заброшенное бомбоубежище. Заброшен был и сам дом: даже разбитые окна никто не удосужился заколотить.

Из подвального окна вылез рыжий кот, зажав в пасти корчащуюся крысу. Увидев Роуэн, кот замер, а затем сиганул через забор. Она смотрела на выбитое окно, откуда тот выскочил, и размышляла, сможет ли пробраться в дом, но тут ее остановил скулящий звук.

Она навострила уши. Снова этот звук… из бомбоубежища. Подойдя поближе, она сквозь густую серую паутину вгляделась в щель между крышей и землей.

Повсюду накиданы деревянные ящики и старая мешковина. Снизу тянуло ужасным запахом, на каменном полу что-то валялось. Что – в темноте было не разглядеть, к тому же между камнями все заросло бурьяном, но Роуэн все же увидела несколько маленьких ступенек. Протиснувшись между стеной убежища и забором, смяв заросли сорняков и спугнув крысу, она направилась к ступенькам.

Запах усиливался по мере того, как она спускалась. У подножия лестницы лежало маленькое тело мертвого гоблина. Наверное, пропавший хранитель Джека. Но постанывание действительно доносилось отсюда, и, перешагнув через гоблина, Роуэн увидела то, что не заметила снаружи. Из-под груды мешков высовывалась бледная рука. А то, что валялось на полу и не получалось разглядеть сверху, теперь хрустело под ее лапами. Осколки зеркала, яичная скорлупа, пряди волос. Этот набор был ей хорошо знаком. Здесь создавали наваждение.

С опаской Роуэн оттянула зубами мешок. Под ним лежала мать Джека, почти неподвижная, но, несомненно, живая. Из ноздрей вырывалось неровное дыхание. Рот был заткнут промасленным куском тряпки. При виде Роуэн глаза ее расширились. Она пошевелилась, принимая другое положение.

Вторая рука ее была прикована к стене.

На Роуэн нахлынули воспоминания. Она старалась выкинуть их из головы, но все слишком совпадало…

И только тут она спросила себя, почему женщина не вытащила кляп изо рта, если одна рука у нее свободна. Роуэн шарахнулась назад и споткнулась обо что-то мягкое: еще мешковина. А под ней – что-то живое, теплое.

Она круто обернулась и одним рывком сдернула мешковину. На матрасе лежала зеркальная копия первой женщины, только без сознания. Она была связана крученой паутиной. Настоящая мать Джека.

Роуэн с рычанием оглянулась на подменыша. Та протянула свободную руку и, улыбаясь, вынула кляп.

– Я здесь только за девчонкой, – сказала она. – Мне нужна только девчонка.

– Ты ее не получишь, – зашипела Роуэн, пытаясь заслонить собой мать Джека и расстегнуть накидку. Застежка не поддавалась, страх сделал ее неуклюжей. – Ребенок в безопасности. Ты больше никогда к ней не подойдешь!

Улыбка подменыша стала еще шире.

– Вот тут ты ошибаешься. – Самозванка потянулась к своим волосам, что-то отцепила и бросила на пол. Это был каштановый локон матери Джека. – Потому что девчонка именно там, где я хочу.

Волосы подменыша поредели и потускнели, изменили цвет на цвет черного дерева. Темные тени под глазами углубились, а сами глаза почернели. Черты лица менялись, удлинялись, становились мужскими.

Голос звучал низко:

– Она прямо передо мной.

– Что? – прошептала Роуэн, не в состоянии тронуться с места.

Прикованная рука затряслась. Роуэн вскрикнула: покрытый шрамами обрубок, обнажившийся под отвалившейся плотью и костью, выскользнул из наручников.

На нее надвигалась фигура из ночных кошмаров. С губ сорвался крик ужаса:

– Элдрич!

15

Роуэн не могла дышать. Элдрич всем весом придавил ее к полу, и лисья шкура, которую она не успела снять, превратилась в ловушку. Вреда от нее в этом положении было гораздо больше, чем пользы. Да, шансы ускользнуть у лисы могли быть выше, но сейчас, в руках врага, несравнимо более сильного, возможности сопротивляться у нее практически не было. Он потянулся к чему-то. Роуэн жадно глотнула воздуха.

– Элдрич, – придушенно выдавила она. – Прости. Пожалуйста…

– Тихо! – Он накинул ей на голову жесткую дерюгу и схватил за шею, заталкивая в мешок. – Думаешь, у меня есть время на твое нытье? Пожалуйста, – передразнил он, закручивая горловину мешка.