13 секретов

Женщина, которую они видели в окне, неподвижно стояла на верхней площадке и смотрела на него. Наклонив голову к плечу, она напряглась, словно собака, готовая броситься на кролика. Каштановые волосы, свисающие сальными прядями, обрамляли восковое лицо.

Фабиан поборол инстинктивное побуждение бежать и выжал из себя улыбку.

– Ой, я вас не заметил, даже подпрыгнул! – Он слегка рассмеялся. – Я хотел спросить, Джека сегодня ждать? Моя мама хочет взять нас на пикник.

Наклоненная голова медленно выпрямилась.

– Джек не может пойти с тобой сегодня. – Женщина говорила, подбирая слова, сдержанно, будто боролась с каким-то порывом.

Адреналин захлестнул Фабиана. Он спрятал руки в карманы, потому что не мог совладать с дрожью.

– О, нет! Он забыл вас предупредить?!

Лишенные эмоций глаза женщины буравили его, не мигая.

– Он не говорил мне ни о каком… пикнике. А сейчас мы заняты кое-чем другим. – Левой рукой она массировала запястье правой.

– Типичный Джек! – Фабиан заставил себя не ежиться и не отводить взгляд. – Ну, нет так нет. А вы не могли бы позвать его на минутку? Мне еще нужно спросить его кое о чем. Насчет школьного проекта.

– Джек не может спуститься. – Голос стал холоднее. – Он несколько cвязан… обстоятельствами.

От этих слов Фабиана прошиб пот и одновременно по телу прокатился холод.

…несколько связан.

«Это правда, – понял он. – Зелье правды не дает ей лгать… но у нее получается тщательно подбирать слова, чтобы меня запутать».

– Не волнуйтесь. – Фабиан начал спускаться по лестнице. – Тогда я попозже с ним встречусь.

На последней ступеньке у него поползли мурашки при мысли, что глаза этой твари сверлят ему затылок. Он свернул у лестницы и, скрывшись из виду, остановился перед задней дверью. Нагнулся, быстро развязывая шнурки, чтобы выиграть время, если на него натолкнется отец Джека или барменша. Медленно сосчитал в уме до тридцати, прислушиваясь, нет ли какого движения на лестнице. Из бара доносились голоса и негромкая музыка радио. Он с трудом переключил внимание, ломая голову, что делать. Сьюки предупреждала, чтобы он не поднимался наверх. Но ему не удалось увести Джека, так что и он, и его сестра остались на милость подменыша. Фабиан не мог не чувствовать ответственности за это.

Крадущиеся шаги на верхней лестничной площадке затихли, раздался щелчок – свет снова погас. Где-то со слабым стуком закрылась дверь и заплакал ребенок. От жалобного хныканья в мозгу Фабиана зазвенели тревожные колокольчики, решение было принято. Фабиан закончил считать, снова завязал шнурки, встал и отер лицо. Затем свернул к лестнице и, держась за перила, стал подниматься – так осторожно, как только мог.

14

Фабиан поднимался по лестнице, плач становился все громче. Глаза уже приспособились к полумраку, и в слабом свете, проникавшем сквозь щели в рамах, он видел очертания дверных проемов. Одна дверь была чуть приоткрыта; он попытался понять, что это за комната и есть ли там кто-нибудь, но ничего разглядеть не удалось. Плач доносился из самой дальней от лестницы комнаты. Чтобы попасть туда, нужно было миновать приоткрытую дверь.

Фабиан начал красться по коридору, ковровое покрытие гасило звук шагов. Прошел мимо двух закрытых дверей. Осталась третья, приоткрытая. Он остановился у нее, прижавшись к стене. Сердце колотилось, как у перепуганного кролика. До его слуха долетел исступленный шепот. Он напрягся, пытаясь разобрать слова, но не смог.

Фабиан на секунду заглянул в щель. Деревянные шкафы, раковина, черно-белый кафельный пол. На гладких плитках блестела жидкость. Рядом валялись осколки стекла. Что-то было разбито и разлито, пахло чем-то отвратительным, соленым, отдающим металлом.

Громкий удар изнутри кухни заставил его прикусить губу. Шепот перешел в бормотание:

– Я старалась вести себя как хорошая мать, ведь так? Но это нелегко. Всегда нелегко. А что делает мать? Она готовит ужин. Но готовить – нет, это не то. Готовка все портит…

Последовало маниакальное хихиканье, и Фабиан зажмурился. С огромным усилием овладев собой, он наклонился и заглянул в другую щель – над дверной петлей.

Мать-самозванка стояла, сгорбившись, спиной к двери. Позади нее на столе стояли четыре тарелки, к столу примыкал стульчик для кормления.

Тело ее дергалось от натуги, но со своего места Фабиан не мог видеть, что она делает. Ему показалось, что в перерывах между криками сестренки Джека он слышит хлюпающие звуки, как будто режут что-то сырое. Он подумывал, как бы прокрасться к дальней двери, пока это существо занято. Но тут оно повернулось, и Фабиан застыл на месте.

В правой руке мать-подменыш сжимала большую мертвую рыбу. Взрезанную, но еще не до конца выпотрошенную: внутренности болтались мокрой темной массой. Самозванка шмякнула рыбу на одну из тарелок и уставилась на нее. Красные капли растекались по белому фаянсу.

– Нехорошо, – пробормотала она. Подняла руку, скользкую от рыбьих потрохов, и запустила ее себе в волосы. – Больше не могу… не могу притворяться. Теперь они узнают. Мне нужна только она. Мне нужна только девчонка.