13 мертвецов

Отец на кухне привстал, крикнул:

– Кто тебя этому научил, Артем?

С Галины радость мигом стаяла. Она прижала головку сына к своей груди:

– Глупенький, ты будешь жить долго-долго, дольше всех на свете, лет двести! А если я стану старенькой и помру, я к тебе только в хороших снах приходить буду. К богатому, счастливому Артему Дмитриевичу. Понял, да? И больше никогда маму об этом не спрашивай, ладно?

Той ночью Галина спала маетно. Снилась родная деревня, только почему-то пустая; вместо людей вороны по домам, из-за занавесок выглядывают. Едут они с Артемкой на тракторе. Почему на тракторе, с какой стати, – непонятно; но едут. Вдруг одна ворона, что рядом с трактором шла, подпрыгивала, в бабу Клаву превращается. И вид у ней такой, как хоронили, – волосы на прямой пробор зачесаны, на глазах монетки, только рот почему-то зашит черною суровою ниткою. И вот она будто не идет, а катится рядом с трактором, плавно так. За ручку двери с той стороны схватилась и дергает ее, дергает. У Галины все внутри сжалось: одной рукой рулем управляет, другой дверь держит, чтоб тетка не открыла. Та со всей силы напряглась – но, вместо того чтоб за ручку дернуть, внезапным усилием губы разжала, порвала нитку:

– Сы-ы-ы-ы-на-а-а-а-а-а! – кричит по-вороньи, руку к Артемке тянет, обрывки черных ниток на подбородок ей падают.

Галина спохватилась: а где Артемка-то? Обернулась, а он рядом на кресле сидит, в той же футболочке, штанишках, сандаликах, только волосы почему-то на прямой пробор зачесаны и монетки на глазах:

– Ну вот, мама, а ты говорила, что я никого пугать не буду.

– А-а-а-а-а-а!..

– Да что ты, дурная! – Толкнул ее в плечо муж. – Весь дом разбудишь. Мне завтра перед рейсом выспаться надо, а ты тут, как резаная, вопишь.

Дней через пять муж из рейса вернулся. Артемку Галина из садика забрала. По пути продуктами затарилась, чтоб мужа с дороги вкусненьким угостить, – и в 10-й квартал, домой. Открыла дверь, и прямо с порога:

– Зразы будешь? Сейчас с капустой приготовлю.

Из комнаты одобрительно:

– Спрашиваешь!

Улыбнулась. Угодила, значит. Артемку от комбинезончика распаковывает, сама от куртки-шапки освобождается, все мысли уже на кухне, сейчас только сапоги снять. Нагнулась расстегнуть молнию, и взгляд застыл.

– Стой, а откуда у нас эти тапки, я ж их выкинула?

Старые черные тапки покойной – динозаврики на них нарисованы. Дурацкие такие тапки, и непонятно, за что их Клавдия Юрьевна любила.

– Какие тапки? – Донесся голос мужа из комнаты. Слышно было, как Дима переключает каналы.

Галя шепнула Артемке:

– Иди в свою комнату, с обезьянками поиграй.

И громко ответила мужу:

– Иди сюда. Откуда тапки?

– Достала ты со своими тапками. Отдохнуть не дает с дороги. Иди, зразы принесла, так готовь. – И не встает, пульт от телевизора щелк-щелк, с Петросяна на Винокура, с Винокура на Елену Воробей.

– Ты понимаешь, это же бабы Клавы тапки. Я их на помойку выкинула. Точно помню. Понимаешь ты или нет? – Голос у Галины сорвался, она ощутила комок в горле.

Дима встал, прошел в прихожую, почесывая живот. Взглянул непонимающе и вместе с тем равнодушно.

– Ну и что? У покойной всего одни тапки, что ли, были?

– С динозавриками – одни, ее любимые. И я к тому же все тапки выкинула, все!

– Ну, значит, запамятовала, эти не выкинула.

– Ты меня не слушаешь, по-моему. Я что, сумасшедшая что ли?!

– А ты что, хочешь сказать, что покойница из гроба встала и пошла по помойкам рыскать, чтоб тапки обратно в дом принести? Дескать, чего добром разбрасываетесь?

– А ты не помнишь, что на похоронах творилось? Не помнишь, как она выла?

– А, так вот из-за чего! Тапки свои оплакивала. Ну да, ну да. Пойду я, там сейчас Гальцев выступать будет, у него иногда смешно бывает.

– Стой, я тебе говорю. К нам никто не приходил, пока меня не было?

В дверь позвонили.

– Ну вот, накликала, – лениво сказал муж и, почесывая брюхо, удалился в комнату.

Галина недовольно хмыкнула, открыла дверь. На пороге стояла женщина лет пятидесяти. Незнакомая, на вид интеллигентная. Только взгляд растерянный, опешивший даже:

– Извините, а Клавдию Юрьевну можно? – спросила так же удивленно.

– А вы, собственно, по какому вопросу? – машинально спросила Галина, не оставляя мысли о тапках. – Клавдия Юрьевна уже больше двух недель как умерла. Похоронили.

– Как! – воскликнула незнакомка. – Я ж с ней… Как?!

На глазах у Галины лицо женщины посерело, она схватилась за дверной косяк, пошатнулась и чуть не упала. Галя, подхватив ее под локоть, снова обернулась в сторону комнаты.

– Дима, помоги!

– Ну что там еще? – недовольно пробурчал муж.

Поняв, что подмоги ей не дождаться, Галя перекинула руку незнакомки себе на плечо и почти занесла ее в квартиру.

– Вы пока сядьте тут. Я сейчас воды принесу из кухни.

Принесла. Незнакомка сняла шарфик, трясущимися руками поднесла стакан воды ко рту, отпила и после этого тихо сказала, как выдохнула:

– Я с ней говорила сегодня. Я с Клавдией Юрьевной сегодня по телефону общалась.