100 лет без любви

– Ты думаешь, мне легко?! – прокричала я сквозь рыдания. – Думаешь, я каменная? Что только я ни пыталась сделать, о чем только не думала… Все без толку! Мне так плохо, что жить не хочется. А когда я вижу тебя таким, становится еще хуже. – Слезы душили, мешали говорить. Но и молчать не могла, чувствовала, если не выскажусь – умру на месте. – Я не могу допустить, чтобы ты умер, понимаешь? Не могу! Я тогда тоже не смогу жить, потому что я тебя…

Чуть не сделала самую большую глупость в жизни. Вовремя прикусила язык, собирая остатки разума в кучу, чтобы не признаться ему в любви. Я больше не могла говорить – рыдания прорвались, сотрясая мое тело. Я закрыла лицо руками, чувствуя, как сквозь пальцы струятся слезы.

Захар прижал меня к себе и держал так крепко, что трудно было дышать. Он ничего не говорил, только поглаживал по спине и голове и покачивал, как дитя.

Я бы могла еще долго плакать, предаваясь жалости к себе. Это я любила и умела делать. Но с ним так нельзя поступать. Сейчас я отчетливо понимала, насколько ему хуже. И сырость, что я тут развела, только усугубляет ситуацию. Кроме того, в его объятьях было так хорошо, что слезы закончились сами собой. На смену им пришла улыбка, которую я прятала в куртке Захара, вдыхая его запах.

– Успокоилась, маленькая истеричка?

Так по-доброму он это сказал! Захотелось прижаться к нему еще теснее и сидеть так вечность. Но Захар уже оторвал меня от себя и заглядывал в лицо. Хорошо, что в салоне машины было темно, иначе его бы шокировал мой видок.

– Ну ты даешь! – усмехнулся он и тут же поцеловал меня в лоб. – Вот уж от кого не ожидал. Всегда такая сдержанная…

– Как видишь, не всегда.

– Ты удивительный маленький человечек. И мне так повезло, что я тебя встретил!

Это, конечно, не совсем те слова, которых я от него ждала. Но сказаны они были с такой теплотой, что я мгновенно оттаяла. И даже тоска немного развеялась. Но больше всего меня порадовало, что Захар улыбается и, наконец-то, разговаривает со мной.

Он предложил закончить ужин. Не стала сопротивляться, потому что поняла, как проголодалась. Наверное, нервные потрясения способствуют разжиганию аппетита.

Мир воцарился, и я решила выяснить еще несколько вопросов, которые не давали мне покоя в последнее время. Сначала беседа не клеилась – Захар сопротивлялся, не хотел говорить на тему проклятий. Но я настояла. Мне необходимо было с ним поделиться своими опасениями. Уж лучше пусть думает вместе со мной, чем занимается медленным угасанием.

Я рассказала ему, как застряла на одном месте, и что Вера оказалась непрошибаемой упрямицей. Как меня беспокоит мысль, что занимаюсь не тем, не на том сконцентрировала усилия. Что сейчас гораздо важнее подобраться поближе к Ивану и каким-то непостижимым образом отвести его нож от Григория. Я вылила такой поток информации на голову бедного Захара, что под конец, как мне кажется, он даже перестал меня слушать.

– Стоп! – не выдержал он. – Я понял! Да, замолчишь ты или нет? – повысил он голос.

Я поняла, что перегнула палку. Молчания нескольких дней вылились в словесный поток.

– Зачем ты себя изводишь? – Захар говорил строго, но суровым не выглядел. – Ты не сможешь подобраться к Ивану, раньше чем заставишь Веру отказаться от мысли отравить Григория. Все имеет свою поступательность. Как это совершалось когда-то, в каком порядке происходило, точно так же должно и не совершиться. Понимаешь? Нельзя ломать логику и переворачивать все с ног на голову.

– Но что же мне делать?

Я и сама так думала, но не могла с этим смириться. Слишком мало у нас осталось времени.

– А ничего. Пусть все будет, как будет.

Ну уж нет! На самотек я все не пущу. Придется мне устроить такую сладкую жизнь своей прародительнице, чтобы ей мало не показалось. Раз она не понимает по-хорошему, буду действовать иначе. Но Захару я об этом говорить не стала. Хватит с него на сегодня потрясений.

Он расценил мое молчание по-своему, что тема разговора закрыта, и я согласилась с его неоспоримыми доводами. Поэтому и заговорили о другом:

– Когда приезжает твоя бабушка?

Бабушку я ждала завтра. Вчера она села в поезд и сейчас находилась где-то на середине пути. Я по ней ужасно соскучилась, не хватало родного человека. Хотелось просто посидеть с ней рядышком, пусть даже помолчать. Приятно удивилась, что Захар вспомнил.

– Завтра заеду, тогда, за тобой. Встретим твою бабушку.

Домой ни я, ни он не хотели. Да и пятница, куда торопиться. Решили покататься по вечернему городу.

Меня мучили сомнения. Не была я до конца откровенна с Захаром. Осталось кое-что, о чем я умолчала. Правда, я и сама не понимала, почему все время об этом думаю. Что будет, если нам удастся снять проклятия? Не изменится ли наша жизнь? Что если мы вмешаемся в естественный ход истории? И еще много вопросов, которые меня пугали. Я понимала, что думать об этом преждевременно, но и не думать не могла – мысли сами лезли в голову.