100 лет без любви

Снова в его словах я разглядела пророчество. Последняя фраза прозвучала так, что для этого-то есть время, в отличие от другого. Времени не оставалось у Захара. Каждый прожитый им день укорачивал его жизнь. Хотя, скорее всего, он совсем не это имел в виду, и всему виной моя впечатлительность.

Не доезжая до города, мы остановились у шашлычной на трассе.

– Тут готовят самый вкусный люля, – объяснил Захар. – Ужасно проголодался. А ты?

Мясо в таких заведениях я есть побаивалась. Понаслушалась рассказов о собачатинке и впечатлилась на всю жизнь. С Захаром делиться опасениями не стала – зачем портить человеку аппетит. Ну нравится ему местный люля, на здоровье. Я могу обойтись салатом и выпечкой. В таких шашлычках, как правило, это тоже есть в ассортименте.

Внутри было тепло и уютно. От запаха еды и мой аппетит здорово разыгрался. Я выбрала салат с баклажанами и яблочный штрудель. На уговоры Захара попробовать мясо не поддалась. Зато активно таскала гарнир в виде печеного картофеля с его тарелки. Хорошо он заказал его двойной. Запивали еду мы травяным чаем – настоящим, не из пакетиков. К концу обеда я так прониклась симпатией к кафе, что даже поверила в настоящесть люля-кебаба.

Сказалась бессонная ночь и раннее вставание. В машине меня разморило, не заметила как уснула. Проснулась от того, что Захар резко притормозил и выругался.

– Прости, что разбудил. Развелось чайников!

Мы уже были в городе и даже недалеко от моего дома.

– А знаешь, что я еще решил?

Он посмотрел на меня. Так как спросонья дар речи ко мне еще не вернулся, я только промычала и пожала плечами.

– Я отремонтирую брошь. Не знаю почему, но мне очень этого захотелось. Тем более появилось золото. Мы сделаем ей новую красивую иглу и головку.

Глава 19

– Мне пора…

– Побудь еще немного.

Погода портилась. На небе собирались грозовые тучи. Ветер гнул ивы и волновал поверхность озера. Того и гляди ливанет.

– Я завтра еду на ярмарку, в город.

– Завтра? А почему ты?

В объятьях Ивана было тепло и уютно. Так бы и сидела вечность. Он прижимал меня к себе, словно боялся, что убегу, убери он руки. А так ли он был не прав?

Я посмотрела в его глаза и обожглась – столько в них было страсти и еще чего-то, опасного и манящего одновременно.

– Отец приболел, так бы он поехал. Больше ехать некому.

По телу пробежал озноб, и я поежилась, теснее прижимаясь к Ивану. Ощущение, что это уже было, не покидало, волновало душу, сжимало сердце. Не понимала, что со мной происходит, отчего так не по себе. Понятно, что я расстроилась, узнав о его отъезде. Неделю его не увижу. Но это не в первый раз. Отчего же мне так плохо, что хочется плакать и кричать от необъяснимой злости?

– Вот вернусь и зашлю сватов.

Иван принялся осыпать поцелуями мое лицо. Его руки согревали. Я подалась к нему, и наши губы слились, дыхание перемешалось. Хотелось ни о чем не думать, наслаждаться его близостью, но мозг сверлила мысль, что я должна отговорить его, не позволить ему. Но что? Я не понимала, что со мной происходит. Чем больше распалялся Иван, тем неуютнее я себя чувствовала. И тему сватов он затронул очень некстати.

– Остановишься у дядьки? – прервала я поцелуй и отвернулась от него.

– А то ж. Чать, не чужой. Примет.