100 лет без любви

Марине всегда нравилось наблюдать за магией наставника. Жаль, раньше это случалось редко, в моменты их встреч. А сейчас он был рядом, и временами Марина не верила своему счастью. Ведь счастлива она была уже потому, что могла видеть его, слышать и даже прикасаться. До сего времени она любила идола. кумира, а теперь все лучше узнавала в нем человека – мужчину. И сердце ее не переставало томиться от чувств, что с каждым днем наполняли его.

Тристан накрыл лампаду ладонями, одна над другой, опустил веки и несколько раз произнес нараспев:

– Ирнбас, ирнбас, ирнбас…

Из лампады заструился зеленоватый дымок, сначала совсем тонкой струйкой, которая стремительно густела. Но не капли из дыма воспоминаний Тристан не дал утечь на сторону – все их он поглощал своими ладонями, не переставая произносить заклинания.

– Теперь я – полный сосуд, – распахнул он глаза и сообщил Марине ритуальным голосом. При этом лицо его словно светилось изнутри. Казалось, что тот самый дым воспоминаний подсвечивает его. – Через десять минут ты должна будешь разбудить меня. Запри дверь на всякий случай. Никто не должен помешать мне стать проводником. И приготовь жертвенный камень.

С этими словами он лег на диван и прижал ладони к щекам, снова закрыл глаза и запел песню озарения. Марина знала, что в тот момент, когда тело наставника полностью расслабляется, душа покидает его. Она не остается на земле и не возносится на небо. Она проникает туда, где может существовать только душа – вне времени и пространства, в страну вечных грез, где и живут наши воспоминания, накапливаемые вечностью.

Еще через минуту руки Тристана опали с лица, и одна свесилась с дивана. Он крепко спал. Прежде чем отправляться за жертвенным камнем, Марина позволила себе прикоснуться к наставнику – она аккуратно и невесомо взяла его руку и поправила так, чтобы ему стало удобно.

Вместе с жертвенным камнем Марина достала из ритуальных вещей сосуд с живой водой и деревянный перст. Именно ими она будет будить Тристана через десять минут. По-другому из сна вечности не вынырнуть, и ее сейчас переполняла гордость от веры в нее Тристана, от того доверия, что он ей оказал.

Оставалось еще несколько минут до пробуждения, и Марина позволила себе провести их рядом с наставником, любуясь его лицом, впитывая в себя его образ. В какой-то момент, когда желание захлестнуло ее настолько сильное, сметающее разум, она склонилась над любимым лицом и припала к губам. Марина знала, что ворует сейчас поцелуй, срывает запретный плод, но не казнила себя. А уловив дыхание наставника на своем лице, едва не лишилась рассудка от счастья.

Но время неумолимо. И когда нам хочется, чтобы минуты превратились в часы, они, напротив, пролетают как секунды. Подавив вздох сожаления, Марина взяла флакон с живой водой и перст, чтобы приступить к помазанию. Она окунала перст в воду и проводила им по лбу Тристана, носу и подбородку. Попутно читала заклинание пробуждения. Проделав все это три раза, она прикоснулась к мочкам ушей наставника и легонько потерла те. И он открыл глаза.

Марина помогла Тристану сесть и придвинула к нему жертвенный камень. Не говоря ни слова, наставник накрыл небольшой круглый и плоский камень ладонями. Теперь, напевая заклинания, он отдавал часть воспоминаний камню, принося таким образом жертву стране грез.

– Поможешь мне? – с улыбкой протянул Тристан руки Марине.

– С удовольствием! – вложила она в них свои.

Из сомкнутых ладоней вырвался дым воспоминаний. На этот раз они отпускали его не так далеко, а лишь до того места, где и обитала хозяйка этих воспоминаний.

– Что теперь будет? – спросила Марина, когда ритуал подошел к концу, а все атрибуты были снова спрятаны в надежное место.

– Теперь осталось только ждать. Она не вспомнит все и сразу. Память будет возвращаться к ней по крупицам. Но никакая магия, даже самая сильная, теперь не сможет этому помешать. Нам же остается только ждать и помогать, если потребуется.

* * *

– Женечка, родная, ты не достанешь мне вазу с серванта? А то стара я уже по стульям карабкаться.

– Один момент, бабуля!

Стул шатается под ней, потому что старый уже, ну и пусть. Главное, не разбить вазу, ведь она дорога бабуле, как память. Только вот, она не помнит, кто подарил вазу бабуле. А может, это случилось еще до ее рождения…

Уйди, противный туман! Зачем ты застилаешь все вокруг, не позволяя разглядеть ту, чей голос кажется таким родным, что выворачивает душу наизнанку?

– Женька, ну долго ждать тебя?! Билетов же не достанется, а я так хочу посмотреть это кино. Жди потом, когда появится в интернете.