1 2

приезжала в родительский дом лишь на каникулы, которые случались дважды в

год – в сезон ветров и в самом начале сезона дождей. По окончании обучения в

младшей школе ей надлежало вернуться домой, чтобы выбрать – каким видам

торговли она желает обучаться более углубленно. Во время этой поездки ее и

выкрали драконы. Мирра и еще несколько выпускников выехали рано утром на

почтовых подводах, надеясь к ужину уже оказаться дома. В дороге возница

задремал, слегка ослабив поводья – перебрал вчера немного, вот и сморило,

дети спали давно, уснули почти сразу после отъезда из города – так

убаюкивающе раскачивалась подвода, и в такую рань пришлось вставать, что не

уснуть было невозможно. Лошади, воспользовавшись неожиданной свободой,

немного свернули с дороги – на обочине зазывно зеленела сочная трава –

решили перекусить. А потом, как вихрь налетели крылатые ящеры и унесли

всех детей, ехавших в Юганск. Из всех, кто тогда был в подводе, уцелела только

Мирра…

Девочка улеглась, повозилась, устраиваясь в углу тележки, и сразу заснула

после того, как их повозка набрала скорость и покатилась по едва видимым в

свете гнилушек металлическим дорожкам. Ее спутники, едва знакомые друг с

другом, умостились в разных концах повозки и сидели, погрузившись в свои

думы. Мирру сопровождали купец, дальний родственник самого нынешнего

верховного кастыря Голдмана, Богуслав Садко и свободнорожденный, охранник

Дворца правосудия Блангорры Яков Куцуба, которому были даны самые

блестящие характеристики начальником охраны – а как же, у самого Маршалла

служил, того самого, что пропал без вести. Столь несхожих людей надо бы еще

поискать во всем Мире. Богуслав Садко – маленького роста, немного торчащие

уши, вечно всклоченные волосы неопределенного темного цвета, мясистый

крупный нос, сухощавый, нетребовательный ни к одежде, ни к еде, ни к питью.

Но – блестящий оратор, кристально честный, дальновидный и прагматичный.

Средних лет, холостяк, можно сказать – завидный жених – состояние неплохое

нажил, только вот внешность не та, на которую женщины падки. Но надеялся

когда-нибудь встретить ту, с которой и старость встретить будет не скучно. И

напарник его Яков Куцуба – высокий, мускулистый, крепкий, румянец во всю

щеку, шапка темно-русых волос, мясистые красные губы, избалован хорошей

кухней весовщиков и подачками мирян, желающих во что бы то ни стало,

попасть на прием к высокому начальству. Сметливый, сильный, но зависимый

от обстоятельств, при случае старающийся не упустить свою выгоду,

стремящийся получить все и сразу, при этом еще бы особо не напрягаться.

Говорить попутчикам было не о чем, вот и молчали. Богуслав сидел

напряженный – ему-то как раз такая обстановка была в новинку, он и

путешествовал немного – его ювелирная лавка, расположенная рядом с

площадью Согласия, приносила баснословный доход и требовала неусыпного

внимания. За товаром сам почти не ездил – заказывал камни с кровниками, они

и привозили требуемое со всех сторон Зории. Богуславу оставалось лишь

превратить блестящий камушек в произведение искусства, что он с большим

мастерством и делал. Это его ожерелье с бледно-голубыми матовыми камнями,

изящно вплетенными в оправу из драгоценного металла, привезенного из Диких

земель, названия который в Мире не имел потому, как впервые его здесь видели,

одевала Прима на церемонию представления верховных кастырей недавно.

Богуслав очень гордился этим. Для него громом прозвучало назначение

хранителем для какой-то девочки, пусть и кровницы – чтобы еще и куда-то

сопровождать, да еще и вот так – в тоннелях, в каких-то странных повозках.

Мда. Куцуба тоже сидел, вроде задумавшись. Так со стороны казалось – долгие

годы служба в охране приучили спать на посту с открытыми глазами – как и

сейчас. Сидит человек, бдительно глядя в одну точку, моргает редко, вроде как

думу думает о чем-то, ан нет – спит. Якову снился сон про его бывшего

господина, у которого ему нравилось служить больше, чем у других – они

понимали друг друга с полуслова. Потом куда-то запропал он, господин

главный весовщик, Скаррен де Балиа, Маршалл Мира. Разное болтали, да не

верилось в это как-то – на рынке бабки-приживалки, те, что у весовщиков

живут, шептались, что он стал крылатым ящером и улетел куда-то. Ха,

господин-то Маршалл, которому и так неплохо жилось, к которому реками

стекались деньги? Он-то улетел, вот сказки хронячьи. Яков даже усмехнулся во

сне. За что вот любил охранник своего господина, так это за то, что тот делился

– когда мясом парным, когда еще какой снедью, хотя денег никогда не давал, ни

разу.

Яков жил один – ни отца, ни матери не помнил, рос на улицах, потом

приворовывать начал, когда к совершеннолетию пошло дело. А как иначе