1 2

каменщик уже почти бежали, прыгая через несколько ступеней. И вдруг, ррраз,

и погоня за неизвестностью прекратилась. Борг налетел на Джона, едва не

свалив того с ног. Площадка, куда привела их лестница, была мала и узка – едва

всем троим хватило места. В центре ее возвышались металлические трубы,

рядом с ними валялись пропитанные маслом тряпки, в которые, видимо, были

ранее завернуты эти трубы. Рядом с металлическим постаментом стоял Марк –

живой и пока невредимый, держа в руках ключ – блестящую маленькую штуку,

которую они не раз видели у мальчика на шее. Ключ, помещенный в скважину,

не желал поворачиваться и мальчик изо всех сил пытался провернуть его. Джон

пригляделся, и в миг у него в голове сложилась картинка, обжигая чувством

избранности и гордости. Древнее проклятие, семь башен, семь ключей, Марк –

ключник, а они – его свита, обязанная уберечь его от напастей – любых,

которые могут встретиться. Откуда пришло знание – непонятно, но все было

так. И Джон подумал о ключе, почему тот не желает подчиняться, голова

весовщика в таких ситуациях работает очень быстро, поэтому ответ пришел

сразу: светила проходят свой дневной и ночной путь в ту же сторону, что и

часовая стрелка, крикнул мальчику, покрасневшему от напряжения:

- Марк! В другую сторону, в другую!

Марк, не глядя на кровника, кивнул и повернул ключ в другую сторону. Ключ

накалился, побелев от жара, провалился в скважине, и почти сразу раздалось

равномерное гудение пощелкивание, что-то неведомое в глубине Зории начало

работать. Ладони Марка обожгло так, что волдыри прикипели к нежной детской

коже, лопнули и зашипели на обожженной плоти. Мальчик не чувствовал боли –

пока. Металл труб раскалился так, что на него стало больно смотреть, потом

померк, начал пощелкивать, остывая, а потом они принялись медленно

погружаться. Марк, наконец, отошел от всего этого непонятного нагромождения

металла. Смеясь и плача одновременно, он повторял и повторял:

- Оно работает, оно работает.

Борг успокаивающе забубнил:

- Работает, конечно, дай-ка я твои руки посмотрю.

Джон увидел, как с маленьких ладоней ручьем льется кровь. Волдыри от ожогов

лопнули, руки были сожжены почти до мяса, а Марк, не почувствовав боли,

даже не заметил этого. Борг оторвал от своей нижней рубахи два клока ткани,

замотал мальчику ладошки, сгреб его на руки, кивнув весовщику на сумки:

- Надо выбираться отсюда, да поскорее, мало ли что тут еще может случиться.

Джон, не рассуждая, подчинился, все еще потрясенный тем, что произошло.

Марк пытался сопротивляться, ворча, что он и сам может идти, но каменщика

было не переубедить – он молча поднимался, и вскоре мальчик затих, задремав

от равномерной качки. Джон пробрался вперед, сейчас он нес оба факела,

освещая дорогу. Подъем казался еще более долгим, чем спуск, весовщик иногда

оглядывался и видел, что кровь у Марка не остановилась и иногда тяжелые

темные капли, пропитавшие тряпки, срываются и падают на пыльные ступени.

А снизу слышался какой-то непонятный шорох. Узнавать, что там шуршит,

времени не хватало, нужно было спешить, выбраться на крышу и позаботиться

о здоровье их маленького отважного друга. Марк что-то пробормотал про

голубей, про то, что надо еще отправить в Блангорру весть о том, что ключ на

месте, что все, все, что они должны сделать – сделано.

Борг, пошатываясь от усталости, поднялся, наконец, на крышу, тяжело

преодолев последнюю ступеньку лестницы. Уселся рядом с люком, легонько

опустив на крышу свою драгоценную ношу. Марк уснул, его ладони вроде бы

перестали кровоточить, и каменщик решил пока не беспокоить мальчика. Борг

склонился вниз, негромко окликнув своего напарника:

- Эй, ты, где там? Помочь тебе?

С лестницы донеслось:

- Ты сверху помоги. Принимай, я тебе сейчас факелы подам. Они нам еще

понадобиться могут.

Борг свесился пониже, и едва успел отпрянуть от протянутых ему факелов:

- Ты, это, поосторожнее, меня чуть без глаза не оставил.

- Ага. Я еще сумки сейчас тебе подам, принимай.

Каменщик, с детства натренировавший руки переноской всяких тяжестей, легко

поднял и факелы, и их поклажу. Джон, преодолев последние ступени, оказался

на крыше – легко ступая, словно и не преодолев долгого подъема. Брайан,

увидев своего спутника таким же, каким тот был в начале пути, заворчал:

- Вот раньше мне никто не говорил, что весовщики такие выносливые. Надо

было тебе мальчика нести.

Подумал немного и добавил:

- И сумки, да и меня, пожалуй, в придачу.

Джон ухмыльнулся:

- Ну да, а мы и не распространяемся особенно про это. А то каменщики бы нас

навьючивали, похлеще всяких грузовых повозок. Как там Марк?

- Спит. Надо бы под повязки заглянуть, только можем опять рану растревожить

– я таких ожогов в жизни не видал. Он про каких-то голубей все бормотал. Ты

не знаешь, о чем это он?

- Я слышал, что ему надо в Блангорру отправить птицу с вестью, что здесь все

сделано, к Приму. Голуби должны были быть у астронома здешнего, только вот