1 2

по уму. И долгих разговоров по душам с ним не вели – следили лишь, чтобы не

хулиганил, был умыт, накормлен, напоен и одет не в рваньё. Постоянная

физическая работа закалила его тело, и он теперь не болел так часто, как в

младенчестве. Прошло младенчество и раннее детство, подступало отрочество,

мальчику шел уже девятый год. И вот случилось самое страшное и самое

лучшее в его жизни – прилетели драконы и у него появились друзья.

Перепуганный насмерть, голодный и оборванный, чудом уцелевший после

нападения драконов на их обоз, Эйб не знал куда идти и что делать. Страх и

горечь одиночества, заставившие мальчика выйти из спасительного мрака

караулки, где он мог прятаться и дальше, привели Эйба туда, где были другие

дети, и там случилось встретить Вальда и Кира. Которые не позволили никому

его обижать, а потом еще и взяли с собой, когда решили удрать. Марк и Мирра

приняли его, как своего – терпеливо слушали, когда он пытался рассказывать и

вскоре мальчик стал говорить гораздо лучше – исчезли звуки, похожие на лай,

пропала и шепелявость, речь стала плавной и логичной. Если бы теперь Эйба

спросили, что лучше – вернуть старые времена, когда он жил в Кулаках и не

было никаких опасностей или оставить все, как есть? Он, не задумываясь,

ответил бы, что пусть все остается так, как сейчас – хоть и страшно, и

непонятно порой. Ребенок, про которого повитуха сказала и его мать

согласилась с этим, что от такого младенца толку – чуть, да и вырастет – будет

домашним растеньицем, за которым нужен будет глаз да глаз, вечная обуза, стал

другим. Теперь он, Эйб, от которого родная мать отказалась практически сразу,

как родила, едет спасать Мир. Он выжил там, где погибли люди, гораздо умнее

и смелее его, видел страшную смерть и не потерял рассудок. Перед тяжкими

испытаниями голос крови заговорил в полную силу, голос двух каст – повитух и

пастырей – и темнобородый ясно разглядел это. И еще теперь у него есть

друзья, ради которых он готов не только на путешествие неизвестно куда, но и

гораздо большее.

Квартиты, уютно разместившиеся на правом берегу реки Детры, были

городком довольно небольшим. Но известным – там была Часовая башня,

посвященная первой повитухе Вите, к которой на поклон ехали женщины Мира,

да и не только, со всеми женскими болячками. Когда уже не оставалось

надежды – приезжали сюда, и многие излечивались. Что действовало – на

самом деле чудотворное влияние Виты, дающей жизни и здоровье, или то, с

какой истовой верой сюда приезжали те, кому уже было нечего терять.

Неподалеку находился Елянск и монастырь Святого Прима, где монахи были

столь искусны в изготовления всяких поделок. Монастырские изделия

славились по всей Зории – на Торговища порой прибывали целые подводы за

этими чудесами. Изготавливались они из всякого материала: бывали

деревянные кубки такой красоты, что захватывало дух, хотя дерево для

изготовления взято самое что ни на есть бросовое. А уж если попадался и

материал подходящий, то получались и вовсе шедевры. Между Квартитами и

Елянском были сосредоточены источники самых известных чудес Мира.

Прогаль – со своими одеялами, Ущельем Водопадов и виноградниками;

монастырь с искусными мастерами; Поветренный славился рыбными

деликатесами, секреты изготовления которых передавались от мастера к

мастеру. И, наконец, сами Квартиты, в которых высилась чудотворная башня

повитух.

Часовая башня Квартит утопала в садах – яблони, вишни, черешни,

груши, абрикосы, персики. На этом множестве плодоносящих деревьев нижние

ветви увешаны маленькими башмачками, подаренными теми, кто исцелен

Витой. Сама башня была построена из ранее темно-розового камня, со

временем изменившего цвет на кроваво-красный, изукрашена чудными

каменными кружевами. Пожалуй, она единственная казалась такой легкой,

словно невесомой, из всех Часовых башен. Может быть, потому, что она

единственная была посвящена женщине, продолжающей жизнь и охраняющей

ее – в противовес беспутной и безжалостной убийце с прекрасным лицом –

дочери Хрона. Весь городок был под стать башне – чистенький, аккуратный,

утопающий в садах, каждый клочок почвы с любовью возделывался и

украшался клумбами. Квартиты слыли городом искусств – нигде в Мире не

проживало так много художников, ткачей и актеров – все они были

исключительно талантливы.

Повозка монотонно шумела, чуть громче постукивая на стыках, и мчала

Эйба и его спутников сквозь темноту. Эйб никогда не отличался буйным

воображением, поэтому может быть, и темноты не боялся – даже в далеком