1 2

разбудила его, попросив не возмущаться. Кир проснулся сразу без лишней

возни, встал, попрыгал, как он всегда делал, если хотел по своим «мокрым

делам», как называла это еще мать Лентины, так и не увидевшая своего внука.

Убежал искать укромный уголок – неподалеку где-то, одному здесь, в

сгоревшем городе, и взрослому страшно идти куда-то, а уж ребенку и подавно.

Потом вернулся, обнял Лентину, вопросительно глядя на нее снизу вверх.

- Да сыночка, пора – нам с тобой придется пойти. Часовая башня ждет нас.

Духи астрономов, которые жили здесь долгие годы, будут оберегать нас,

поэтому не стоит бояться. У нас все получится. А сейчас пойдем мыться.

Мальчик обрадовался – он очень любил мыться, особенно в больших тазах, где

можно было понырять и поплавать – не ребенок, а утенок – иногда говаривала

Лентина. Но тут придется плескаться так.

Кира, с еще влажными волосами, нарядила в одежду, которую выбрала

для него. Переоделась сама – в мужские брюки, рубашку. Выпили по чашке

жидкого чая, немного бульона, немного рыбки – все поделено поровну между

остающимися и уходящими. Светало. Пора. Но уйти, не попрощавшись,

Лентина не смогла. Подошла к Люку:

- Господин де Балиа, проснитесь.

Весовщик проснулся мгновенно, словно и не спал:

- Лентина, мы же договаривались, не разводить церемонии в пути.

- Сейчас мы не в пути. Вы остаетесь, мы уходим. Вернемся ли мы – никто не

знает. Ну да ладно — без церемоний, так без них. Пригляди за Риччи и

бабулькой – ей может быть, после рассвета получше будет – узнай, что с

городом случилось, если заговорит.

- Мне очень не хочется, чтобы вы уходили.

- Ха, а ты думаешь, что я горю желанием? Я обещала, а вот тут уже ничего не

поделаешь. Я привыкла всегда выполнять свои обещания. Прощай, Люк де

Балиа, честный весовщик. Лучше сейчас попрощаться, а в случае

благополучного исхода поздороваться. Ведь правда?

- Правда.

Лентина наклонилась и хотела поцеловать Люка в лоб, но тот как-то умудрился

извернуться и поцелуй случился в губы. И обоих словно ударило молния. И

время застыло. Девушка вздрогнула, с трудом оторвалась от весовщика, вытерла

мокрые глаза, прошептала:

- Прощай! – подхватила небольшую свою суму, бутыль с водой, взяла за руку

Кира и, не оглядываясь, вышла из комнаты. Кир шел спиной к двери, махал

рукой на прощание, пока его было видно. Мать и сын ушли бесшумно – ни одна

половица не заскрипела. Лишь на выходе пошумели, отодвигая тележку, которая

всю ночь служила дверью. И снова тишина. Люку подумалось: «Лежишь тут –

здоровый, в принципе, мужик, если не считать перелома и пробитого черепа. А

женщина и ребенок пошли спасать всех».

Город казался еще более заброшенным под лучами дневных светил,

которые сегодня щедро отдавали свет. Ветры намели целые кучи пепла.

Полуразрушенные дома смотрели во все окна на мать и сына, пробирающихся

по черно-серым улицам. Зловещую тишину нарушал заунывный вой

порывистых ветров, к которому присоединялись отдаленные тоскливые вопли

какого-то зверя, да где-то с унылой монотонностью хлопала чудом уцелевшая

дверь. Лентина подумала, что птицы и домашние животные тоже сгорели, когда

тут все полыхало. Загорелось внезапно, наверное – потому как во всем Мире

никто не знал о беде в Зордани, не поспешил на помощь, и спасшихся никого не

видно, кроме найденной бабушки. По мере того, как Лентина и Кир подходили

к выходу из Зордани, становилось труднее идти – порывы ветра усиливались,

пытаясь свалить с ног. Девушка шла, низко наклонившись вперед, Киру велела

держаться за ней. Вскоре появился силуэт Часовой башни, до цели оставалось

совсем немного. И тут Лентина почувствовала чей-то взгляд. Остановились

посреди улицы, вокруг летало все, что только могло летать – ветки, какие-то

тряпки, пепел, мелкие вещички, уцелевшие от огня – поднятое ветром. Она

огляделась вокруг и вздрогнула от увиденного – на самой башне, рядом с

часами, стрелки которых в этот миг начали крутиться в обратную сторону,

сидел, уперев голову на кулак, примощенный на колено, темнобородый –

исчадие зла, властелин хронилищ и отрезанных ушей – проклятый Хрон.

Скучающе зевнул, ожидая, когда они войдут в башню. Лентина замерла,

заметавшись взглядом – в мыслях билось лишь одно – Кира спрятать не удастся

– негде. Ну что же, не к лицу нам прятаться, вызывающе уставилась на владыку

зла, стиснув зубы до скрежета. Взяла сына за руку, крепко-крепко, прошептав

мальчику: « Ты только не бойся…»

С башни раздались громкие размеренные хлопки:

- Браво! Браво, девочка!

Все, что летало вокруг, с негромким стуком попадало на запыленную мостовую.

Воцарилась полнейшая тишина, ветры стихли, повинуясь темнобородому,

отдаленный звериный вой замер на самой высокой ноте.

- Идешь ты сюда, значит, Мир спасать. Рискуешь своим мальчиком, собой. А ты