Зовите меня Ада

– М-м-м, – протянул заведующий, – Ну, что ж, раз вы уже всё решили… Не могу же я удерживать вас насильно, право. На две недели отработки сможете остаться?

– Да, конечно.

Он придвинул к себе бумагу и размашистым почерком подписал заявление об увольнении.

– Очень жаль, – сказал он, протягивая заявление Аде.

Когда дверь за ней закрылась, Игорь Петрович прошёл к окну и выглянул во двор. Уже начинался сентябрь, и чувствовалось первое дыхание осени. Жёлтые листья порхали запоздалыми бабочками в воздухе, небо, ещё пока голубое, но уже не прозрачное по-летнему, с горизонта затягивалось тучами, приближался сезон дождей. Широкий клин птиц, тревожно перекликаясь, направлялся к югу. Заведующий распахнул створки окна, и горьковатый, с запахом дыма и тлена, ветер ворвался в кабинет.

– О личном, хм, мы так и не узнали ничего о её личной жизни. Кто она, откуда, чем живёт? Она никогда ни с кем не секретничала, как остальные, держалась особняком, вежливо, но показывала, что границы лучше не переходить. Да, загадочная личность. Жаль, хорошая ассистентка была на операциях. Но все эти слухи, подозрения…

Игорь Петрович впервые за всё время всерьёз задумался о том, а не связаны ли как-то все эти смерти и правда с Адой? Нет, естественно пациенты умирали в отделении и до её прихода, но каждый раз это был либо экстренный случай, когда скорая привозила уже безнадёжного человека, хроника, либо же это были запущенные случаи, либо пациент был очень старым и уходил в силу невозможности взять его под наркоз. Но опять же случаи эти были редкими, и каждый запоминался и тщательно разбирался. А тут несколько летальных случаев подряд, молодые, практически здоровые люди, да ещё и сотрудница.

Внезапно в голову заведующего закралась смутная мысль:

– А что, если Ада уйдёт, и всё это прекратится? – мысль эта показалась ему настолько нелепой и глупой, что он тут же отбросил её, и, вернувшись к столу, сел, и принялся за разбор историй болезни новоприбывших пациентов.

***

– Девочки, срочно! Готовимся! – Анатолий Иванович вбежал в операционную, задыхаясь от быстрого бега, – Моемся, экстренная у нас!

– Что у нас? – быстро спросила Ада, готовя для доктора раствор для обработки рук и доставая стерильную одежду.

– Главного везут.

– Не поняла, – Ада пристально посмотрела на Анатолия Ивановича, – Владимира Максимовича?! Что с ним произошло?

– Машина сбила, говорят, прямо у ворот больницы. Гады малолетние, прохожие видели, что молодёжь была в машине и за рулём такой же мажор, на дорогой тачке, такие ведь за людей никого не считают и жизнь чужую ни во грош не ставят, – торопливо отвечал хирург, облачаясь в поданную Адой стерильную одежду.

– Всё очень тяжело там. Сейчас ещё наши подойдут. Сделаем всё, что можем. Давай, девочка, не подведи сегодня, надо спасать Владимира Максимовича, таких руководителей ещё поискать. Он эту больницу с нуля поднимал. Сам на стройке работал, и мы с ним, носилки таскали с мусором строительным, помогали, молодые ещё. Раньше ведь так было… Ну, вперёд, едут уже.

В операционную быстро ввезли каталку, на которой лежал без сознания человек, покрытый окровавленной простынёй. Бригада стояла наготове. Зажёгся яркий верхний свет бестеневой лампы. Загудели приборы. Анестезиолог склонился к пострадавшему.

***

Поздно вечером Ада прокралась в реанимацию. В палате, где лежал главный врач, находился дежурный доктор и медицинские сёстры. Ада остановилась в тёмном углу коридора, откуда её было трудно заметить, она же, сквозь стеклянную стену палаты видела всё. Ей хотелось попасть внутрь, прикоснуться к пациенту, помочь ему, отдать свою силу, но она не могла вот так, запросто, появиться там. Тем более эти слухи, что успела распустить по больнице Олеська, уже сделали своё дело, и на Аду стали посматривать настороженно, с опаской.

Некоторые заговорили о том, что она псих и специально убивает каким-то образом своих пациентов, не зря ведь она так часто навещает их после операции, словно ждёт их смерти. Дурная слава распространяется быстро и бежит вперёд человека, так было и тут. Но Аду это не смущало, за столько лет она привыкла. Вот только одна мысль тревожила её – как бы ей сейчас помочь Владимиру Максимовичу? Ада понимала, чувствовала, что без её силы он не выживет, не выкарабкается. Но если её увидят рядом с ним, то точно прогонят, ведь по сути, она и не должна тут находиться. Что же делать? Что же делать?

Медсёстры вышли из палаты, одна из них ушла на пост, другая вышла из отделения. Дежурный врач прошёл в следующую палату.

– Это шанс, – поняла Ада и быстрой незаметной тенью скользнула в палату.

Стремительно подойдя к постели больного, она закрыла глаза. Она понимала, что ей нужно будет сосредоточиться быстро, некогда заниматься подготовкой, времени у неё очень мало. Ада наклонилась к лежащему на кровати мужчине и вгляделась в его лицо. Глубокие чёрные круги залегли вокруг его глаз. Симптом очков или, как его ещё называют, глаза енота – тревожный признак, в данном случае говорящий о переломе костей свода черепа. Владимир Максимович был в очень тяжёлом состоянии.