Зов ворона

Прежде чем она успела ответить, Мунго сказал - "Она все еще слишком слаба". Через окно он увидел пару рабов, которые уносили чашу с пуншем на кухню, чтобы наполнить ее. - "Ей нужно еще выпить".

‘Не думаю, что это разумно, - возразил Франсуа. - Если она упадет в обморок, алкоголь ей не поможет.’

‘Пожалуйста." - Камилла коснулась его руки, жалея, что на ней нет маски. - ‘Я была бы вам очень признательна. А потом мы можем потанцевать.’

Франсуа поклонился, бросил последний предостерегающий взгляд на Мунго и вошел внутрь. Как только он ушел, Мунго так крепко обнял Камиллу, что чуть не задушил ее.

‘Я не могу дышать, - прошептала она.

Он не ослабил хватку.

- Пойдем со мной, - прошептал он. ‘У меня есть корабль в гавани, готовый к отплытию – к рассвету мы можем быть далеко в море. Мы можем поехать в Англию, Канаду, Африку или Индию - куда угодно. Ты будешь свободна.’

Видение, которое он предложил, было подобно сияющей двери, открывающейся в тюремных стенах, которые держали ее с самого рождения. Даже больше, чем она мечтала.

Но только не в том случае, если придется уехать без Исаака.

- У Честера есть люди по всему городу, - сказала она. - ‘Если они заподозрят, что я убегаю – или кто ты такой, – они убьют нас прежде, чем мы доберемся до твоего корабля.’

Все произошло так быстро, что Камилле показалось, будто прорвало плотину, словно поток воды сбил ее с ног и унес в будущее, которое она не могла контролировать.

‘Мы должны пойти куда-нибудь, где сможем поговорить наедине, - сказала она. - ‘Мне так много нужно тебе сказать.’

‘А где ты живешь?’

- Улица Сент-Луис.’

‘Я приду туда.’

‘Нет. - Ее глаза расширились от страха. - ‘Это дом Честера. Все слуги принадлежат ему. Он услышит об этом.’

- Тогда приходи ко мне. Я - на улице Бурбон.’

- Меня бы увидели. Честер - ревнивый хозяин. Он всегда следит за мной.’

- Что тогда?’

Она заметила нетерпение, вспыхнувшее в глазах Мунго. Его пальцы сжались в кулаки. Он изменился с тех пор, как она видела его в последний раз. Когда она держала его за руки, то чувствовала мускулы, которых никогда не было у Итонского школьника и Кембриджского студента. На его лице были шрамы, а морщины вокруг глаз говорили о пережитом, о чем она не могла догадаться.

В опасном мире рабства он всегда заставлял ее чувствовать . . . не совсем безопасно, но защищено. Теперь же он пугал ее.

- Отправляйся в собор завтра на рассвете, - сказала она ему. - Подожди в исповедальне - священники не пользуются ею так рано. Я приду к тебе.’

Мунго кивнул.

‘Теперь иди.- И все же он не повиновался; ей пришлось оторвать его пальцы от своих рук. Она надеялась, что на следующий день синяки не появятся. - Франсуа сейчас придет. Мы не можем дать ему больше повода для подозрений.’

Дверь снова открылась. Франсуа вышел, неся два новых стакана пунша. Это заняло больше времени, чем он ожидал, но он был рад видеть, что Мунго и Камилла стояли на почтительном расстоянии друг от друга. Он протянул один бокал Камилле, а другой оставил себе.

- Надеюсь, вам понравился полезный разговор?- сказал он, все еще недоумевая, что же произошло между ними.

- В самом деле, - сказал Мунго. - Я думаю, что у нас с Честером будет много дел, о которых нужно позаботиться.’

‘Отлично". - Франсуа предложил Камилле руку, и на этот раз она взяла ее. ‘А теперь пойдем и насладимся танцем, который ты мне обещала.’

На следующее утро, еще до того, как колокола пробили шесть часов, Камилла вошла в Собор Святого Людовика. Она окунула пальцы в чашу херувима, перекрестилась святой водой и села на одну из скамей. Она опустилась на колени, чтобы помолиться. Она не была католичкой по воспитанию - Сент-Джоны были пресвитерианами. Но Новый Орлеан был католическим городом, и собор был единственным местом за пределами городского дома, где она могла быть уверена, что она одна. Она полюбила ритуал католического поклонения - крестное знамение, коленопреклонение и стояние, евхаристический хлеб и вино. Фамильярность - это безопасность.

Она ждала на скамье, бормоча беззвучную молитву, пока не услышала скрип петель в одной из деревянных кабинок в боковом проходе. Ее пульс участился. Она знала, что священники заняты в ризнице, готовясь к утренней мессе. Исповедальни должны быть пусты. Больше никто их не побеспокоит, пока они будут вести краткую беседу.

Она снова перекрестилась, прошла в заднюю часть святилища и проскользнула в исповедальню.

Перегородка скользнула в сторону, и она почувствовала его присутствие. Сквозь экран она могла различить очертания его лица, желтый оттенок радужных оболочек и гортанный тенор его голоса. Когда он произнес ее имя, она сложила руки вместе, чтобы они не дрожали. От звука ее имени на его губах после столь долгого перерыва кровь прилила к ее голове.

‘Где ты пропадал? - спросила она. ‘Как ты сюда попал?’

В глазах Мунго, казалось, промелькнуло облачко. Все те ужасные вещи, которые он делал, он делал ради Камиллы. Но теперь, когда они стояли лицом к лицу, он не мог сказать ей об этом.

‘Длинная история. Слишком долго. Расскажи мне о себе.’