Зов ворона

Он ничего не выигрывал, видя ее снова – и у него было много причин избегать ее. Она была единственным человеком, кроме Типпу, кто знал его настоящее имя и кто мог разоблачить его за то, кем он был на самом деле. Он не мог допустить, чтобы Честер Марион узнал, что он прибыл в Новый Орлеан, прежде чем будет готов открыться. Кроме того, напомнил он себе – и тут же разозлился, что ему нужно было об этом напомнить, – он должен сосредоточить всю свою энергию на Камилле. Разумнее всего было бы держаться подальше от Изабеллы.

Но ее вид пробудил в нем желание, которое он не мог объяснить, то же самое необъяснимое желание, которое он испытывал на борту "Черного Ястреба".

Он подошел к входной двери Изабель и позвонил.

- Томас Синклер, к маркизе де Ноай, - представился он швейцару.

- У вас есть визитка?’

Мунго еще не успел их напечатать. Он достал из кармана клочок бумаги - купчую из Гаваны - и нацарапал на ней несколько строк.

- Передай ей эту записку.’

Дверь закрылась. Мунго ждал. Через несколько мгновений дверь снова открылась, и швейцар отступил в сторону, пропуская Мунго внутрь.

‘Мунго Сент-Джон, - произнес знакомый голос - холодный, снисходительный, но искрящийся весельем, как радужная облицовка перламутра. - Или это Томас Синклер? - Она говорила по-французски, как всегда. - Признаюсь, у меня ужасная память на имена.’

Изабель стояла на верхней площадке парадной лестницы, ее силуэт вырисовывался на фоне ярко освещенного окна. На ней было прозрачное платье, и солнце просвечивало сквозь него так, что казалось, будто она светится. Это делало ткань почти прозрачной, открывая каждый изгиб ее тела под ней.

‘Мадемуазель да Круз, - сказал Мунго. - ‘Или это Маркиза де Ноай? Это было так давно, что я уверен, многое должно было измениться.’

- Она махнула рукой. - Имена и титулы так непостоянны. Мы надеваем и снимаем их, как одежду. Итак, я Соланж, и я была бы признательна, если бы вы использовали это имя. Но кое-что не изменилось.’

Спускаясь по лестнице, она попала в фокус. Ее платье обрело материальность, лицо больше не было затенено. Она выросла за те годы, что он не видел ее в последний раз. Ее лицо приобрело силу, которая сделала ее еще более красивой; глаза, которые смотрели на мир с девичьим весельем, теперь смотрели на него с полным знанием ее силы.

Она держала в руках записку, которую прислал Мунго. На ней он написал те же самые строки, что она дала ему в тот день, когда поднялась на борт "Черного Ястреба".

"Вы спросили, приносит ли любовь счастье / это ее обещание, хотя бы на один день".

Она бросила записку на консольный столик.

‘Вы не забыли, как произвести впечатление.’

‘Я не был уверен, что вы меня примете, - сказал Мунго. - После того, как мы расстались.- Он вспомнил пляж – кровь Афонсо пятнала песок, а лодка "Черного Ястреба" плыла по волнам прибоя. ‘Мне очень жаль твоего брата.’

Она подняла брови. - Неужели?’

‘Нет. - Не было никакого смысла лгать ей. Из всех людей, которых он когда-либо встречал, она была единственной, кто заставлял его чувствовать, что она видит его насквозь. - Он был дураком, вызвав меня на дуэль. Он получил по заслугам.’

- Согласна. Самое большое одолжение, которое ты когда-либо сделал мне, - это избавил меня от моего брата.- Она рассмеялась, увидев выражение его лица. - Я тебя шокирую?’

- Ничто из того, что ты делаешь, не может меня шокировать.’

‘Он был грубияном. Он уже пытался изнасиловать меня однажды и, несомненно, попытался бы снова. Даже мой отец не оплакивал его.’

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, как пара волков, оценивающих друг друга. Впервые Мунго пришло в голову, что она могла бы сама рассказать Афонсо об их ночных встречах или помочь ему обнаружить их, просто чтобы Мунго мог убрать препятствие с ее пути.

После всего, что он сделал, он едва ли мог судить ее.

‘Как вы попали в Новый Орлеан?- спросил он.

- Вскоре после того, как мы прибыли на Остров Принца, мой отец умер от лихорадки. После смерти брата все наследство перешло ко мне. Я не могла оставаться в этом месте больше ни дня – но и возвращаться в Европу тоже не хотела. Скучный брак с каким-то туповатым титулованным шутом - вот и все, что меня там ожидало. И вот я приехала в Америку.’

- Почему сюда?’

- Ты же знаешь, я нахожу американских мужчин неотразимыми. И я думала, что новый мир станет местом, где женщина сможет заново изобрести себя.’

‘Так вот как вы стали маркизой Соланж де Ноай? Говорят, Вы родственница Луи Наполеона.’

- Она пожала плечами. - Люди верят в то, во что хотят верить. В новом городе полезно, чтобы о этом говорили. Это открывает двери.’

‘Вы не замужем?’

‘Я жду подходящего человека.’

- Мужчину, в которого ты влюблена? - Поддразнил ее Мунго.

Она нетерпеливо прищелкнула языком. - Человека, который по крайней мере так же богат, как и я, и слишком глуп, чтобы помешать мне делать то, что я хочу. Или слишком умен, чтобы попытаться. Я не собираюсь провести остаток жизни в позолоченной клетке, в которую меня пытался посадить Афонсо.’

- Мне жаль человека, которого вы сделаете своим мужем, - сказал Мунго.

- Ты?’