Зов пустоты

Любимой мишенью старика оставалась глубинная сущность Джинна, его арабская, мусульманская природа, благороднейшая из благороднейших, его кровь, квинтэссенция его культуры. Он подолгу говорил о былом величии или об умме, мусульманской общине в целом, выходящей за рамки отдельных наций, излучающей сияние великой цивилизации. Аль-Казим любил повторять неизменный вывод: великая тысячелетняя мусульманская империя пришла в упадок в XIX веке, в период масштабной колонизации Востока, и это подчинение Западу стало возможным из-за гибели фундаментальных ценностей мусульманского мира. Этот мир был могущественным во времена строгой арабо-мусульманской империи, в основе которой стоял чистый, если не сказать жесткий, ислам. Все рухнуло, когда мусульмане отдалились от традиционных ценностей: умма ослабела и Запад захватил над ней власть.

В конце аль-Казим повторял, как важен возврат к традиционному исламу, исламизация мусульманской мысли, создание политической и общественной систем исключительно на основе законов шариата. Тогда умма вернется к жизни, объединится под знаменем религии с ясными заповедями, будет следовать четким правилам, и арабский мир вновь укрепится, сплотится и приумножится, восстанет и будет сам вершить свою судьбу, насаждать свою веру и уничтожать неверных, дабы те не успели окончательно развратить все живое.

Мало-помалу Джинн начал разделять каждую мысль, каждую идею аль-Казима, каждую его мечту. О том, как во имя Господа установить прочный порядок для его угнетенного, несчастного, падшего народа.

О том, чтобы воплотить идеологию в орудии войны.

За два года поездок в Египет душа Джинна исполнилась верой, как никогда прежде. Он начал верить, чтобы принять смерть, он научился поклоняться, чтобы понять жизнь, и от этого смерть стала еще более достойной уважения и восторга. Он видел, как по всей планете страдает его община, как арабский мир перенимает современные западные ценности, коррупцию, пороки, как зависит от денег Запада, как теряет свои богатства, а подчас и независимость, как мусульман уничтожают в бывшей Югославии, на Кавказе, как европейцы и американцы унижают их в Персидском заливе.

И чем глубже проникала Божья любовь, тем сильнее рос его гнев. Куколка, обреченная на трансформацию, чтобы выжить, расправила крылья ненависти.

Всякий раз, когда Джинну становилось нехорошо, он спешил приехать к учителю, и они без конца говорили о любви Бога, о слабости мусульман, которых пора пробудить, о том, как именно это сделать, о влиянии Запада, который действует, как телевизор на ребенка, гипнотизирует невинные умы своими яркими посланиями, сбивая с пути истинного, отупляя, чтобы легко навязать им свой разврат, свои товары, повести их по пути потребления, а не к Богу.

Два потрясения окончательно сформировали новую личность Джинна.

Американское присутствие на священной земле Мекки и Медины и целая армия крестоносцев, которые строили военную базу на земле Пророка с позволения Саудовской Аравии. Святотатство. Строительство этой базы совсем рядом с мусульманскими святынями, несмотря на все внимание и уважение, Джинн расценил как объявление войны. Тогда он понял, что его жизненный путь обрел смысл. Его закалка, его опыт бойца, подпольщика, посредника – все это задумал Бог с конкретной целью. Это не случайно, и отныне Джинну придется вести безжалостную борьбу против неверных, пятнавших святое имя Аллаха, он должен стать беспощадным солдатом, вершить джихад.

Аль-Казим помог ему совершить большой джихад, разобраться в себе, примириться с собой, понять, что жизнь – это путь к смерти и раю и что смерть наступит, когда того пожелает Господь. Иншалла.