Зов предков

— Так, — покачал головой старец. — Именно так! Это именно моя ошибка привела к гибели отца! Я должен был сначала во всем разобраться, все выяснить, добиться разговора с отцом, а не принимать решения на горячую голову! Да, это не я спустил курок… — при этих словах сердце молодого дворянина екнуло, он тут же вспомнил Павла, не убиенного императора, а своего друга, которого он застрелил на дуэли и вину, за смерть которого он возлагал на графа Рябова, хотя это не его рука держала пистолет, а рука самого Волкова и это именно она спустила курок.

Стало неожиданно дурно. Владимир побледнел. «А ведь, правда, чья вина в том убийстве значительней: моя или графа, — вдруг подумал молодой дворянин. — Я ведь мог поступить совсем иначе: не издеваться, не заигрывать, не провоцировать… и я мог не нажимать на курок!.. А на самом ли деле прицел был сбит… или это я пытаюсь оправдать себя?..» — От этой мысли стало еще дурнее, и губы в этот момент сами собой прошептали:

— Нет, нет, он был сбит! Сбит!

— Что? — переспросил Федор Кузьмич. — Кто был сбит?

— Неважно, — покачал головой Волков и перевел взгляд сначала на Тенгри, а затем на старца. — Что было дальше? Меня интересует, как вы пришли к тому, что должны уйти в Сибирь.

— Как? — переспросил Федор Кузьмич. — Даже не знаю. Если честно я никогда не хотел править, никогда не хотел быть императором. День моей коронации был самым печальным днем моей жизни. А когда я узнал правду, она чуть не убила меня. Я хотел покаяться, пойти к народу, во всем признаться, но потом понял, что смелости на это у меня не хватит, и тогда я решил уйти в монастырь и до конца своих дней замаливать грех души. И я даже решился на это! Да, я пошел в монастырь, но вместо святого отца у его порога меня встретил Тенгри!

Владимир приподнял брови, такого он не ожидал.

— Да, мне встретился Тенгри, — повторил император Александр. — Тогда я еще не знал кто он, и принял его за простого оборванца, но этот старик чем-то привлек меня. Мы разговорились, и не знаю отчего, но я выложил ему все, что было у меня на душе, так вместо священника я исповедался бродяге. — Старец усмехнулся, да и на лице шамана проскользнула легкая улыбка, что бывало крайне редко. — Но этот бродяга оказался послан мне самим Богом, он рассказал мне, что у нашей души существует предназначение, и что все совсем не случайно в этом мире, а на моей душе лежит большой долг, и этот долг не где-то далеко и даже не в монастыре — этот долг Россия! А мои желания замаливать грехи, каяться и прочее, конечно верны, но для них еще не настало время. Небеса даровали мне предназначение, Небеса даровали мне Святую Русь, которой я должен править мудро и справедливо, и это мой долг, долг перед народом, перед страной, перед небесами — это моя ноша, и я обязан пронести ее стойко! Так же Тенгри поведал мне, что мою страну скоро ждет большая напасть, и именно я обязан справиться с ней, что, возможно, именно для этого я и рожден, что именно так сложились обстоятельства, чтобы я понял и научился тому, как со всем справиться. И лишь после того, как мой долг перед страной и народом будет исполнен, я буду вправе выбрать себе новый путь! Так и случилось, и свой долг я исполнил с честью, и лишь только после него я отдалился от мира и ушел сюда в Сибирь, чтобы простым странником скитаться по ней, скорбить о прошедшем и жить простой жизнью. Вот такая вот моя история, мой юный друг Владимир. — Вздохнул бывший император всероссийский.

Волков молчал, несколько секунд он обдумывал услышанное, а потом вдруг разразился смехом.

— Ха-ха, а вы хитрецы! — вдруг сказал он.

Тенгри и старец Федор с удивлением уставились на него.

— Долг говорите?! — не успокаивался Владимир. — Слышал я об этом долге, Тенгри и меня пытался убедить в том, что мой долг отказаться от мести за убийство друга и вновь отправиться в эту проклятую богом и всеми демонами ада Черную пирамиду, чтобы, якобы, пробудить там каких-то богов, а затем, наверняка, оказаться съеденным змеями. Да, молодец старик, все рассчитал, все хитро придумал и привел меня к единственному верному человеку, чья история настроила бы меня на мой долг. Но нет! — сверкнув на шамана глазами, зарычал Волков. — Как я уже сказал: ни в какую Черную пирамиду меня больше не заманишь! И прямиком отсюда я направляюсь в Петербург, вот там у меня действительно есть долг, который я обязан воздать!

С этими словами Владимир поднялся с места и поспешил покинуть домик старца Федора.

— Постой! — постарался остановить его бывший император всероссийский, но Тенгри покачал головой:

— Нет, мой друг, пусть он идет.

И когда уже скрипнула дверь, шаман продолжил:

— Все равно идти ему отсюда некуда, а мы сделали все правильно, просто он еще не готов, но зерно твоих слов глубоко засело в его сердце, и теперь нужно лишь ждать пока оно прорастет.

* * *