Зов предков

Их клинки вновь схлестнулись: серебристая, блестящая в лучах заходящего солнца сталь сапфировой шпаги и вороненное железо искривленного ятагана. Будто свет и тьма столкнулись друг с другом, высекая искры, столкнулись и разошлись в безжалостном танце смертьнесущей стали. На этот раз Шинь Си Ди не медлил, его напор оказался решительным, ярость клокотала в нем, и Владимир слышал как из-под черного шлема доносится ненавистное шипение, так сильно напоминающее голос наг. Быстрый, как молния, удар снизу, затем следующий с боку, еще один в грудь — Волков только и успевал, что уходить от них, отбиваясь шпагой и отводя атаки в сторону, но вот возможности для контратаки не оставалось, напор хана был воистину подобен урагану.

И вот черный клинок, прочертив восьмерку в воздухе, ударил вперед. Владимир, выкручивая шпагу, поставил нижний блок, но неожиданно железный сапог Шинь Си Ди пнул Волкова в голень. Молодой дворянин припал на левое колено, а сверху на него уже летел смертельный удар. Ничего другого не оставалось, и Владимир кубарем метнулся вперед, а вороненый ятаган с силой обрушился на то место, где он только что находился. Из последних сил, еще не успев подняться, Волков выбросил шпагу назад, и его клинок нашел-таки цель, глубоко войдя в незащищенное сзади бедро хана. Монгол взвыл, бывший раб успел только выдернуть оружие, как на него тут же обрушился удар латной перчатки в челюсть. Но, несмотря на сильную боль, Владимир все-таки успел отпрыгнуть в сторону, защищаясь шпагой от новой атаки.

Не теряя времени, Волков поднялся, челюсть его гудела, на губах ощущался привкус крови, да и рубаха на груди была уже вся мокрая и красная от первой раны. О тяжелом и частом дыхании и говорить не приходилось, впрочем, и Шинь Си Ди выглядел не лучше, он тоже глубоко вдыхал и не спешил нападать, а на снегу позади него проступили кровяные пятна.

Но хан Айеши не шел в атаку и по другой причине. Своими змеиными глазами он углядел то, что было за спиной Владимира. А там сейчас медленно и осторожно подступал Чинги. Молодой воин вновь сумел отделаться от озверевшего лиса, и теперь потрепанный и покусанный он все же шел на помощь своему повелителю. Тихо, как умеют красться только лесные Айеши охотники, он продвигался вперед с занесенной для удара шпагой. И вот он уже в нескольких шагах от незащищенной спины Уруса. Сабля поднялась для удара, и уже было хотела обрушиться, как вдруг воздух прорезал лисий рык.

А в сознании Волкова в этот момент вдруг раздались слова Мартина: «Сзади!!!»

Времени, чтобы обернуться, у молодого дворянина просто не оставалось, и он по наитию послал шпагу назад и тут же ощутил, как верный клинок пронзает человеческую плоть. Позади раздался сдавленный стон, но Владимир лишь провернул шпагу, а затем, вытащив ее, сделал шаг вперед. Сабля выпала из онемевшей руки монгольского воина, а сам он, лишившись жизни, завалился на снег. А Волков даже не повернулся, чтобы взглянуть на поверженного им противника. Взгляд серых глаз был устремлен вперед на застывшего перед ним вождя племени Айеши.

Из-под забрала хана раздался наполненный ненавистью рык. Шинь Си Ди в ярости сорвал с головы шлем и откинул его в сторону. Глаза его были наполнены гневом, змеиные зрачки сузились до тоненьких едва заметных линий, а лицо покрывал багряный румянец. Тонкие губы едва заметно приоткрылись и прошипели:

— Сейчас ты умрешь, Урус! — И с этими словами монгол сорвался с места и бросился вперед.

Владимир встретил его, отбив удар в сторону, а затем взмахнул шпагой, целя в лицо ненавистного врага, но хан оказался проворен, как гадюка. Он отвел голову, клинок Уруса прошел совсем рядом, и тут Шинь Си Ди ударил латной перчаткой в грудь врага. Волкова откинуло назад, он упал на снег. Хан быстро двинулся на него, занося искривленный ятаган. Еще секунда и вороненый клинок рассек воздух, но Владимир уже отскочил в сторону и поспешил подняться. Отступать дальше было нельзя, за его спиной оказался обрыв, берег здесь оканчивался крутым склоном, под которым лежала замерзшая река.

А Шинь Си Ди медленно наступал. Было видно, что шагает он с трудом, прихрамывая на левую ногу, за которой тянулся кровавый след. Но такая рана не могла остановить владыку Айеши. Ненависть к Урусу заставляла его забыть о боли и придавала сил. И вот, зашипев как змея, хан вновь кинулся в атаку.