Зов предков

Шинь Си Ди гордо смотрел вперед через узкие прорези в забрале шлема, но взор его был направлен отнюдь не на следы, оставленные Урусом на белоснежном лесном покрывале, да и следы эти уже давно стерли падающие с неба хлопья, обильно посыпавшие сибирскую землю. Хан племени Айеши смотрел совсем на другой след, не подвластный простому человеческому взору, а лишь детям наг. След этот являлся памятью тепла живого существа, и будто красная дымка, он висел в воздухе. Конечно же, след был не вечен и быстро таял, но опытный потомок наг мог видеть его и через день после того, как человек или другое живое существо побывало здесь, и к тому же по красной дымке Шинь Си Ди мог различить кому принадлежало это остаточное тепло. Это давало большие преимущества при погоне, поскольку монголы могли легко изменять свой путь и следовать не по дороге, которую избрал беглый раб, а по более легкому и менее заснеженному пути.

Но вдруг хан Айеши остановил коня и поднял правую руку вверх. Другие монголы тут же замедлили ход своих жеребцов и тоже встали. Шинь Си Ди слез с коня и заинтересованный чем-то побрел вперед уже пешком. Джау Кан двинулся следом. Остальные монголы остались стоять на прежнем месте.

— След изменился, — сказал вождь племени.

— Я вижу, — произнес Джау Кан. — Дальше он становится тоньше, похоже, что наш Урус что-то потерял в этом месте…

— Или кого-то, — прошипел Шинь Си Ди и вдруг побрел в сторону, но, не пройдя и пяти шагов, остановился и, опустившись коленями на белое покрывало, стал разрыхлять снег.

Джау Кан, находящийся в этот момент позади своего хана, лишь усмехнулся в длинные свисающие по бокам усы. Конечно же, он понимал, что здесь произошло, поскольку невидимый для человеческого глаза след Уруса он видел куда четче нынешнего вождя племени, но все же он не стал говорить об этом и предоставил своему былому ученику самому разобраться во всем произошедшем.

— Так я и думал! — проскрежетал Шинь Си Ди, подымаясь с колен. У ног его, в разрытом снегу, виднелась голова умершего жеребца. — Наш глупый Урус так улепетывал, что в страхе загнал своего коня. — Хан зло расхохотался. — Теперь настигнуть его будет куда проще. Это уже не Дикая Охота, а какая-то детская забава получается.

— Но пока еще мы не настигли его, так что говорить об этом еще рано, мой хан, — вдруг парировал Джау Кан. — И, к тому же, загнанный и доведенный до отчаяния волк куда опаснее сытого зверя!

Шинь Си Ди с недовольством посмотрел на старого монгола, но лишь фыркнул:

— На это я и надеюсь! Легкая добыча мне не нужна!

— Ни минуты не сомневался в твоей храбрости, мой хан, — отвесив легкий поклон, произнес Джау Кан.

— Ну, а теперь в погоню! — поворачиваясь к четверке воинов, взревел вождь племени.

Глава 5. Схватка за жизнь

— Мартин, что ты делаешь? — пробормотал Владимир и постарался повернуть голову, но язык испанца продолжил вылизывать ему заросшие бородой щеки. Тогда Волков поднял руку и постарался отстраниться, но вместо человеческого лица ладонь наткнулась на что-то мягкое и пушистое. И как только молодой дворянин ощутил это, это что-то вдруг отскочило назад.

В удивлении Владимир разомкнул отяжелевшие, будто ото сна, очи и обнаружил перед собой вовсе не Мартина де Вилью, а самого что ни на есть настоящего лиса. Огненно-рыжий зверек ничуть не испугался пробудившегося человека и, усевшись напротив Волкова, с интересом принялся рассматривать его.

— Отстань от меня! — махнул на него Владимир. — Я не твоя добыча. Видишь, я еще жив?!

Но лис не сдвинулся и с места.

«Какое странное и непугливое животное, — подумал молодой дворянин, но в голове витали уже совсем другие мысли. — Значит, это был всего лишь сон?! Да, конечно, что же это еще могло быть, как не сон?! Эх, — беглый раб Айеши позволил себе вздох разочарования, — даже хитрому испанцу не обмануть саму смерть и не выбраться с того света!»

Меж тем снегопад кончился. Вокруг царила ночь: холодная, зимняя, сибирская ночь. Серые облака рассеялись, и на темный небосвод высыпались миллиарды сияющих звезд. Голубыми искрами они рассыпались на темном полотне и сверкали так ярко, как будто бы это были вовсе не звезды, а сапфиры в сокровищнице Черной пирамиды. А венчала все это великолепие полная луна, что как огромная жемчужина красовалась на груди прекрасной мулатки ночи.

Волков опустил взор от неба и вновь взглянул на рыжего лиса, что с умным видом смирно сидел напротив и, казалось, даже улыбался в сиянии ночи.

— Ну что, мой незваный друг, ты, наверное, голоден? — спросил зверя Владимир.

К удивлению Волкова лис вдруг коротко гавкнул как заправский пес, только лай его оказался более дикий и не пустой, как у домашних собак, а казалось, наполненный смыслом.

— Можно подумать ты понимаешь меня, — хмыкнул Владимир и потянулся за котомкой, что лежала рядом. В ней он нашел вяленое лосиное мясо и круглую булку.