Зов предков

«Боже! То есть, черт побери, о чем это я только думаю?!» — упрекнула себя Аманда и тут же покраснела, поскольку серо-голубые глаза молодого дворянина азартно блеснули, а губы растянулись в хитрой улыбке, будто тот каким-то образом сумел прочесть ее мысли.

— Владимир, вы, — пролепетала мисс Фокс и вдруг увидела, как недовольно надулся Орлов. — То есть я, — поспешила исправиться девушка, — я действительно должна перед вами извиниться… извиниться за то…

Волков шагнул вперед и вдруг нагло приставил указательный палец к ее губам.

«Да, что он себе позволяет», — словно девочка вновь залилась краской Аманда.

— Не стоит, — произнес Владимир. — Не извиняйтесь передо мной, я все понимаю. Вы лишь пытались спасти тех, кто вам дорог и действовали, как вам казалось, единственным возможным способом, принеся в жертву того, кого вы совсем не знаете. На вашем месте любой поступил бы так же, поэтому не стоит лишних слов. — Волков улыбнулся еще раз и убрал палец от алых губ англичанки.

И тут кто-то недовольно прокашлялся.

Владимир обернулся и увидел сухонького седовласого старичка. Лицо того выглядело недовольным, что, впрочем, совершенно ему не шло, отчего вид у пожилого джентльмена казался немного комичным.

— Что это, уважаемый джентльмен, вы делаете с моей дочерью? — сдвинул брови Генри Рой.

— Отец! Он…

— Я лишь просил вашу дочь не извиняться передо мной, — ответил Волков. — А вы верно профессор Фокс?

— Да, — кивнул старичок. — А вы — не имел чести…

— Владимир Михайлович Волков к вашим услугам, — произнес молодой дворянин.

— Волков? — изумился мистер Фокс. — Признаться честно, со слов дочери я представлял вас совсем другим.

— Не удивительно, — улыбнулся Владимир и подмигнул Аманде, отчего та лишь поморщилась и быстро отвернулась.

— Сэр Волков, я лично хочу непременно выслушать ваш рассказ со всеми подробностями о Черной пирамиде, — тут же изменившись в лице, затараторил Генри Рой. — Надеюсь, вы окажете мне такую честь? В частности, меня интересует сам внешний вид, черты чьей культуры больше преобладают в ее облике: Египетской, Шумерской…

— Уважаемый профессор, — вдруг не выдержал Орлов и, подхватив Волкова под руку, потащил его куда-то в сторону. — Владимир непременно ответит вам на все вопросы, но чуть позже, а сейчас мне нужно обмолвиться с моим любимейшим другом парой слов!

— Спасибо, что спас меня от этого занудного старикашки, — поблагодарил молодой дворянин, когда друзья удалились на достаточное расстояние.

— Я и не думал спасать тебя от мистера Фокса, — неожиданно сурово сказал Алексей. — А лишь хотел обмолвиться парой слов.

— Я слушаю.

— Что это ты себе позволяешь, братец?

Владимир поднял брови, как бы вопрошая: «о чем ты?»

— Я про флирт с леди Амандой! — побагровев, словно обманутый муж, заставший неверную жену, заговорил Орлов. — Не лезь к ней, Владимир, прошу тебя об этом, как друга!

— Да ты не как влюбился, бедолага? — рассмеялся Волков.

— А это не твоего ума дело, братец! — грубо одернул приятеля Алексей.

— Тогда вот что, братец, — напустив на себя высокомерный вид, произнес Владимир. — Что-то я не заметил на этой барышне твоего клейма.

— Мисс Фокс, не племенная лошадь, чтобы ставить на ней клеймо! — возмутился Орлов.

— Вот именно по тому, что она не племенная лошадь, ты и не имеешь права мне что либо запрещать в ее адрес! — возразил Волков.

— Ох, Владимир, Владимир, — уже совсем другим голосом заговорил Алексей. — Я ведь знаю тебя, и ты просто хочешь ей отомстить за свое пленение.

Волков хитро усмехнулся.

— Да, братец, я бы с большим удовольствием отомстил ей пару-тройку раз.

Орлов лишь презрительно фыркнул.

— Как вижу, ты ничуть не изменился, братец!

— Открою тебе секрет, Алексей, — сказал Владимир. — Люди вообще по природе своей не способны меняться, они лишь приобретают опыт и под гнетом обстоятельств меняют маски, а в душе остаются прежними!

— Очень жаль, что ты так считаешь, братец! — вздохнул Орлов. — Но, так или иначе, я тебя предупредил!

— Как тебе будет угодно, — высокомерно произнес Волков и отвел взгляд. — Если что, ты знаешь, где меня найти, и я всегда к твоим услугам! Честь имею. — С этими словами молодой дворянин коротко кивнул и, ни слова больше не говоря, двинулся прочь.

Глава 4. Белое безмолвие

Вокруг белым-бело. Девственный снег, казалось не тронутый даже лапами зверей, покрывал землю, создавая глубокие и рыхлые сугробы. Окутывал он и деревья — величественные сосны, повидавшие многое на своем веку. Их стволы, вырываясь из ледяного плена, будто в мольбе или преклонении, тянулись к утреннему голубому и безмятежному небу, но кроны были сплошь укутаны пушистыми снежинками, и ни небо, ни, тем более, тусклое зимнее солнце не слышали их молитв. Везде вокруг царило настоящее белое безмолвие и лишь художник-ветер, проносящийся между деревьями и ваяющий скульптуры из сугробов, изредка осмеливался нарушать эту идиллию. Но вдруг резкий звук разорвал покой белого леса.