Зов ночной птицы

— Прости мой народ за любопытство, — произнес Наупаупэ на «королевском языке» и с улыбкой пожал плечами. — Мы не часто принимаем гостей.

Мэтью все еще мутило. Он медленно моргнул и поднес руку к лицу.

— А то, что вы сделали с Шоукомбом… с бледной рыбиной… тоже часть вашего развлечения?

Наупаупэ откровенно изумился:

— О нет! Конечно нет! Ты все неправильно понял, Сразивший Демона! Ты и твоя женщина — наши почетные гости! Ты оказал большую услугу моему народу! А бледная рыбина — гнусный злодей!

— Так вы наказали его за убийство и воровство? Почему бы вам его не прикончить, проявив хоть немного милосердия?

Наупаупэ задумался над его словами.

— Милосердие? — переспросил он, морща лоб. — А что такое милосердие?

Очевидно, французский путешественник, выдававший себя за короля, не разъяснил туземцам это понятие.

— Милосердие, — сказал Мэтью, — это способность… — он помедлил, подбирая правильные слова, — вовремя избавить жертву от излишних страданий.

Морщины на лбу Наупаупэ углубились.

— Страдания? А это что такое?

— Это то, что ты чувствовал, когда умер твой отец, — сказал Мэтью.

— А, вот оно что! То есть ты предлагаешь вспороть белой рыбине брюхо и скормить его кишки собакам?

— Я думаю… ножом в сердце будет быстрее.

— Но нам не нужно, чтобы было быстрее, Сразивший Демона. Нам нужно показать всем, как караются подобные преступления. Детям и старикам особенно нравится его пение в ночи. — Наупаупэ уставился на воду, продолжая размышлять. — Насчет этого милосердия. Именно так поступают во Франз-Эвропэ?

— Да.

— Тогда другое дело. Мы должны брать с них пример. Хотя… нам будет его не хватать. — Он повернулся к стоявшему рядом воину со сплошь татуированным лицом. — Се ока па неха! Ну се кэйдо на кай ичиси!

Последний шипящий звук он сопроводил колющим движением, дополнив его поворотом невидимого лезвия и жестокими рассекающими ударами крест-накрест, что покоробило Мэтью. Воин тотчас умчался прочь, пронзительно вопя и завывая на бегу, а за ним с аналогичными звуками последовало большинство зрителей — мужчин, женщин и детей.

Мэтью должен был бы испытать некоторое облегчение, однако этого не произошло. Тогда он вернулся к другой, более важной для него теме.

— Что такое «солнце мужества»? — повторно спросил он.

— Это дар, приносимый духом воды, — ответил Наупаупэ. — А также лунами и звездами от великих богов.

— Духом воды?

— Да. — Наупаупэ указал на озерцо. — Дух воды живет здесь.

— Мэтью, о чем он говорит? — спросила, приблизившись, Рейчел.

— Я и сам еще не разобрался, — сказал он. — Но я пытаюсь…

— Аш аш! — Наупаупэ погрозил ему пальцем. — Дух воды может обидеться, услышав грязные слова!

— Прошу прощения. Могу я узнать — если это не возбраняется, — каким образом дух воды доставляет вам солнца мужества?

Вместо ответа Наупаупэ шагнул с берега в озеро и продолжил идти, пока вода не достигла его бедер. Тут он остановился и, придерживая одной рукой парик на голове, начал шарить другой рукой по дну. Раз за разом он извлекал оттуда пригоршню ила и просеивал его между пальцами.

— Что он там ищет? — тихо спросила Рейчел. — Ракушки?

— Не думаю.

Его так и подмывало рассказать Рейчел о Шоукомбе в надежде, что после этого ему самому станет легче, но было бы неправильным переносить на нее бремя этого ужаса. Он наблюдал за тем, как Наупаупэ переместился на другое место, чуть поглубже, наклонился и продолжил поиск. Камзол Вудворда уже насквозь промок спереди.

Через минуту вождь еще раз сменил позицию. Рейчел вложила свою ладонь в руку Мэтью.

— Никогда не видела подобного места. Вокруг всего селения стоит сплошная стена деревьев.

Мэтью хмыкнул, продолжая следить за Наупаупэ. Защитная стена деревьев была еще одной деталью, роднившей это место с Фаунт-Ройалом. Как будто два поселения, разделенные множеством миль, в то же время были связаны между собой каким-то самым неожиданным образом.

Близость Рейчел и тепло ее ладони напомнили ему об их недавнем соитии. Впрочем, этот эпизод и так не выходил у него из головы с момента пробуждения. Но ведь это была лишь иллюзия, не так ли? Разумеется, так. Рейчел ни за что не полезла бы на ложе к умирающему, чтобы с ним совокупиться. Пусть даже он был ее спасителем. Пусть даже она думала, что ему осталось недолго жить на этом свете.

Но… просто предположение… вдруг на тот момент уже было понятно, что он идет на поправку? Что, если… сам лекарь подтолкнул ее к такому физическому и эмоциональному контакту, — может, у индейцев это считается лечебной процедурой сродни… сродни кровопусканию?

Если это было так, то доктор Шилдс мог бы у них многому поучиться.

— Рейчел, — произнес Мэтью, легонько поглаживая пальцами ее руку, — ты…

Он запнулся, не зная, как к этому подступиться. И выбрал кружной путь.

— Тебе давали носить другую одежду? Ну, то есть… индейскую одежду?

Она встретилась с ним глазами.

— Да. Это молчаливая девушка принесла мне одежду в обмен на синее платье, которое было в твоей сумке.