Зов ночной птицы

— А разве не ты сразил демона, чуть не забравшего твою жизнь? Демона, который бродил по этим землям с тех… о… с каких давних пор, ведают лишь души мертвых, включая душу моего отца. Не счесть наших братьев и сестер, погибших от его клыков и когтей. Мы пытались убить этого зверя. Да, мы пытались. — Он кивнул, снова мрачнея лицом. — Но после каждой попытки демон насылал на нас злые чары. На каждую стрелу, вонзенную в его тело, он отвечал десятком проклятий. Умирали наши младенцы, чахли наши посевы, переставала ловиться рыба, а нашим провидцам являлись картины конца времен. И мы перестали пытаться, чтобы спасти свои жизни. Тогда стало полегче, однако зверь вечно был голоден. Понимаешь? Никто из нас не смел его убить. Лесные демоны все заодно и всегда мстят за своих.

— Но зверь все еще жив, — сказал Мэтью.

— Нет! Наши охотники заметили вас в лесу и пошли следом. Потом на тебя напал зверь! Они рассказали мне, как ты встал перед ним с громким боевым кличем. Жаль, я не видел этого сам! Они сказали, что зверь был ранен. Я послал нескольких человек, которые нашли его мертвым в берлоге.

— А, вот оно что. Хотя… он был старым и больным. Я думаю, он и так уже умирал.

Наупаупэ пожал плечами:

— Очень может быть, Мэтью, но кто нанес ему последний удар? Они нашли твой нож, застрявший у него здесь. — Он ткнул себе пальцем снизу в подбородок. — А если тебя страшит гнев лесных демонов, то можешь не беспокоиться: они мстят лишь моему народу. Твоего народа они боятся.

— В этом я не сомневаюсь, — сказал Мэтью.

Рейчел больше не могла выносить неведения.

— Мэтью, что он говорит?

— Они нашли мертвого медведя и считают, что его убил я. И он дал мне новое имя: Сразивший Демона.

— Вы с ним говорили по-французски?

— Да. Но я понятия не имею, откуда он мог…

— Простите, что прерываю, — сказал Наупаупэ. — Но откуда ты знаешь язык Короля Ла-Пьера?

Мэтью снова перестроился с английского на французский.

— Короля Ла-Пьера?

— Да, из королевства Франз-Эвропэ. Ты принадлежишь к его племени?

— Нет.

— Но у тебя есть от него известия? — спросил он с надеждой. — Когда он вернется в наши края?

— Э-э… ну… я точно не знаю, — растерялся Мэтью. — А когда он был тут в последний раз?

— О, это было еще при жизни отца моего деда. Он научил своему языку моих предков и сказал, что это язык королей. Я хорошо на нем говорю?

— Да, очень хорошо.

— Ах! — Наупаупэ просиял, как мальчишка. — Я часто говорю на нем сам с собой, чтобы не утратить его вкус. Король Ла-Пьер показал нам извергающие пламя палки, он ловил наши лица в твердой лужице, которую доставал из сумки. И еще… у него была маленькая поющая луна. Все это вырезано на табличке для памяти. — Он озадаченно нахмурился. — Очень надеюсь, что он вернется, и тогда я смогу сам увидеть чудеса, которые видел отец моего деда. Такое чувство, словно мне чего-то не хватает. А ты не из его семьи? Тогда как ты научился говорить на королевском языке?

— Меня научил один человек из племени Короля Ла-Пьера, — нашелся Мэтью.

— Теперь понятно! Когда-нибудь… когда-нибудь… — он поднял палец в знак важности следующих слов, — я на облачной лодке поплыву через большую воду во Франз-Эвропэ. Я пройду по их деревне и увижу своими глазами хижину Короля Ла-Пьера. Это должно быть великое и богатое место, и при нем не меньше ста свиней!

— Мэтью! — вмешалась Рейчел, не в силах далее слушать этот непонятный ей разговор. — Что он сказал?

— Твоя женщина, к сожалению, не такая цивилизованная, как мы с тобой, — заметил Наупаупэ. — Она говорит грязными словами, как та бледная рыбина, что мы недавно поймали.

— Бледная рыбина? — заинтересовался Мэтью и знаком попросил Рейчел хранить молчание. — Что за бледная рыбина?

— О, это просто ничтожество. Даже меньше чем ничтожество, поскольку он вор и убийца. Наименее цивилизованная тварь из всех, какие я имел несчастье видеть. А сейчас расскажи мне, что ты знаешь о великой деревне Франз-Эвропэ.

— Я расскажу все, что мне известно об этом месте, — ответил Мэтью, — если ты сначала расскажешь мне о бледной рыбине. Вот эта… одежда на тебе… и украшение на голове… их нашли в его хижине?

— Эти? Да. Они чудесны, не так ли?

Он развел руки в стороны, демонстрируя шитый золотом камзол.

— Могу я узнать, что еще было там найдено?

— Много других вещей. У них должно быть какое-то применение, но я просто ими любуюсь. И еще… конечно… я нашел там мою женщину.

— Твою женщину?

— Да, мою невесту. Мою принцессу. — Его улыбка растянулась от уха до уха, так что лицо показалось разрезанным надвое. — Молчаливая и прекрасная. О, я разделю с ней все мои сокровища, а она наполнит мою хижину сыновьями! Только первым делом ее надо откормить, чтобы стала пожирнее.

— А что стало с бледной рыбиной? Где он сейчас?

— Недалеко отсюда. Были еще две рыбины — совсем старые, — но теперь их здесь нет.

— Нет? А где они теперь?

— Повсюду, — сказал Наупаупэ, вновь широко раскинул руки. — В земле, ветре, деревьях, небе. Сам понимаешь.

Мэтью, кажется, понял, и это его напугало.

— Но ты сказал, что бледная рыбина еще здесь?