Зов ночной птицы

Вудворд из-под полуприкрытых век наблюдал за уходом капитана ополчения. Ему вспомнилось еще кое-что, сказанное доктором Шилдсом о покойной супруге Пейна: «Это было давно, и я не думаю, что Пейн захочет обсуждать эту тему. Точнее, я знаю наверняка, что он этого не захочет». Неужели это переживание было настолько тяжелым, что Пейн решил скрыть от жителей Фаунт-Ройала сам факт своего давнего брака? Но если так, почему он тогда доверился доктору Шилдсу? Пустяк, разумеется… но все же хотелось бы знать.

А у Мэтью на уме тем временем уже было скорое появление последней свидетельницы, девочки по имени Вайолет Адамс. Он очистил перо и приготовил новый лист бумаги. Рейчел вернулась на свою скамью и села, опустив голову. Вудворд еще раз внимательно осмотрел одну из кукол, помеченных черной ленточкой, после чего закрыл глаза и воспользовался возможностью передохнуть.

Чуть погодя дверь отворилась: прибыла Вайолет Адамс.

Глава восемнадцатая

Первым в помещение вошел Эдвард Уинстон, за которым следовал сухощавый русоволосый мужчина лет тридцати в темно-зеленом костюме и коричневых чулках. Близко к нему — по сути, у него под мышкой — держалась худенькая девочка одиннадцати-двенадцати лет. Ее светло-каштановые волосы были зачесаны со лба назад и придавлены жестким белым чепчиком. Помимо этого чепчика, наряд ее составляли дымчато-серый балахон от горла до щиколоток и крепкие черные ботинки, недавно до блеска начищенные. Правой рукой она цеплялась за руку отца, а в левой держала потрепанную Библию. Ее голубые глаза, довольно широко посаженные на вытянутом изжелта-бледном лице, были испуганно распахнуты.

— Ваша честь, это Вайолет Адамс и ее отец, Мартин, — приблизившись, объявил Уинстон.

Девочка замешкалась на пороге камеры, но после тихого понукания отца очень неохотно вошла внутрь.

— Здравствуй, — прошептал Вудворд, обращаясь к девочке.

Его сиплый голос, похоже, испугал ее еще сильнее, так что она попятилась и могла бы дать деру, не обхвати ее рукой Мартин Адамс.

— Мне трудно говорить, — пояснил Вудворд. — Поэтому за меня будет вести допрос мой секретарь.

— Скажите ей, чтобы не пялилась на нас! — сказал Адамс; при этом его костистое лицо покрылось испариной. — Она прямо сейчас наводит на нас порчу!

Мэтью заметил, что Рейчел в самом деле очень пристально смотрит на вошедших.

— Мадам, дабы все сохраняли спокойствие, не могли бы вы воздержаться от созерцания отца и его дочери?

Она опустила глаза.

— Этого мало! — возразил Адамс. — Разве нельзя убрать ее в другое место, подальше отсюда?

— К сожалению, сэр, это невозможно.

— Тогда пусть она отвернется! Пускай сидит к нам спиной!

В поисках поддержки Мэтью взглянул на судью, но тот лишь пожал плечами.

— Мы здесь не останемся, если она не отвернется! — заявил Адамс. — Я и без того не хотел приводить сюда Вайолет!

— Мартин, прошу! — Уинстон поднял руку, призывая его к молчанию. — Очень важно, чтобы Вайолет сообщила судье то, что ей известно.

Вайолет внезапно вздрогнула всем телом, а ее глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит: все оттого, что Рейчел поднялась на ноги. Потом она немного отодвинула скамью от стены и вновь села, теперь уже спиной к ним.

— Ну вот, — с большим облегчением произнес Мэтью. — Это вас устроит?

Адамс пожевал нижнюю губу.

— Покамест сгодится, — решил он. — Но если она снова на нас глянет, я сразу уведу дочку отсюдова.

— Хорошо. — Мэтью расправил на столе перед собой чистый лист бумаги. — Мистер Уинстон, вы можете быть свободны.

После ухода Уинстона отец и дочь занервничали еще сильнее; теперь уже они оба казались готовыми пуститься наутек при первой возможности.

— Вайолет, не могла бы ты присесть? — Мэтью указал на табурет, но девочка сразу же отрицательно замотала головой. — Мы должны привести тебя к присяге на Библии.

— А это еще зачем? — взвился Адамс, голос которого все сильнее раздражал Мэтью. — Вайолет не врет. Она не соврала ни разу в жизни!

— Это судебная формальность, сэр. Вы можете воспользоваться собственным Священным Писанием, если пожелаете.

После некоторых колебаний мужчина согласился, и Мэтью привел к присяге его дочь, которая издала лишь слабый звук в знак согласия говорить правду и только правду перед лицом Господа.

— Вот и славно, — сказал Мэтью, когда с этим препятствием разобрались. — Что вы можете сказать по существу данного дела?

— Она расскажет о том, что случилось почти три недели назад, — прозвучал в ответ все тот же раздражающий голос. — После полудня. Вайолет задержалась в школе и потому возвращалась домой одна.

— Из школы? Вы хотите сказать, что она ученица?

Мэтью никогда не слышал о девочках, посещающих школу.

— Была ученицей. Лично мне это не по нутру. Чтение годится только для балбесов, которым не на что больше тратить время.