Зов ночной птицы

Перечить воле судьи было невозможно, тем более в данном случае, когда Мэтью, по сути дела, исчерпал свой запас вопросов. Все, что ему теперь оставалось, это кивнуть и невидяще уставиться на листок со своими записями. Он пришел к выводу, что — по сравнению с показаниями двух других свидетелей — история этой девочки выглядела ужасающе реальной. Она не путалась в деталях, которые, по идее, должна была помнить. А если некоторые и не помнила, это вполне объяснялось полученным потрясением и скоротечностью данного эпизода.

«Передай им, чтобы освободили мою Рейчел». Так сказал Дьявол. Одного этого заявления, вкупе с колдовскими куклами, было достаточно для ее сожжения, даже если бы не было никаких других свидетельств.

— Полагаю, — произнес Мэтью уже не столь напористо, — что учителю также известна эта история?

— Да, — ответил Адамс. — Я сам ему все рассказал на следующее утро.

— И он вспомнил, что в тот день задержал Вайолет в школе?

— Так и есть.

— Тогда это все. — Мэтью облизнул сухие губы, заставляя себя не смотреть на Рейчел. Ничего больше ему не пришло в голову, и он повторил: — Тогда это все.

— Ты очень храбрая, — обратился к девочке Вудворд. — Надо быть очень храброй, чтобы прийти сюда и рассказать нам все это. Хвалю и благодарю тебя. — Превозмогая боль, он вымучил улыбку. — Теперь можешь идти домой.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

Вайолет склонила голову и присела в неуклюжем, но старательном реверансе. Прежде чем покинуть камеру, она все же с тревогой взглянула на Рейчел:

— А она точно не сможет навести на меня порчу?

— Не сможет, — заверил ее Вудворд. — Господь тебя защитит.

— Да… сэр, я еще кое о чем не сказала.

Эти слова вывели Мэтью из унылой прострации.

— Что такое? — встрепенулся он.

— Дьявол и тот чертик… они были не одни в том доме.

— Значит, ты видела третью тварь?

— Нет, сэр. — Она замялась, крепко сжимая Библию. — Но я слышала мужской голос. Он пел.

— Пел?! — Мэтью нахмурился. — Однако ты не видела других существ?

— Нет, сэр, не видела. Пение… вроде как доносилось из глубины дома. Из другой комнаты, там было темно. Я услышала его уже под конец — перед тем, как погасла свечка.

— Мужской голос, говоришь? — Мэтью взял ранее отложенное перо и начал записывать дополнительные показания. — Громкий или тихий?

— Тихий. Едва слышный. Но это был точно мужской голос, сэр.

— Ты раньше слышала этот голос?

— Даже не знаю, сэр. Не уверена, слышала или нет.

Мэтью поскреб подбородок, невзначай измазав его чернилами.

— А о песне что-нибудь сказать можешь?

— Ну… порой она кажется мне знакомой, будто я слышала ее раньше… но вспомнить не получается. А когда пытаюсь, начинает болеть голова. — Она поочередно взглянула на судью и на Мэтью. — Это не значит, что меня проклял Дьявол, сэр?

— Нет, не думаю.

Мэтью смотрел на строчки протокола, усиленно соображая. Если в доме присутствовало третье демоническое существо, почему оно не показалось ребенку? В конце концов, разве они не стремились нагнать на девчонку побольше страху? Какой смысл демону петь в темноте, если его пение звучало слишком тихо, чтобы кого-либо устрашить?

— Вайолет, тебе это, видимо, будет непросто, — сказал он, — но все же попробуй вспомнить слова, которые пел тот голос.

— Да какой от этого толк? — не выдержал слишком долго молчавший Адамс. — Она уже все вам рассказала про Дьявола и черта!

— Мне просто любопытно, мистер Адамс, — пояснил Мэтью. — Кроме того, мне кажется, что воспоминания об этом голосе сильно тревожат вашу дочь, иначе она не стала бы об этом сообщать. Вы согласны?

— Ну… — с кислой миной протянул Адамс. — Может, оно и так.

— Больше ничего не вспомнила? — спросил Мэтью у девочки; та покачала головой. — Тогда на этом закончим. Суд благодарит тебя за показания.

Вайолет и ее отец вышли из камеры. В последний момент девочка со страхом оглянулась на Рейчел, которая сидела, опустив плечи и прижимая ладонь ко лбу.

После ухода Адамсов судья начал заворачивать кукол в белую ткань.

— Насколько понимаю, — прошептал он, — все прочие свидетели уже сбежали из города. А это значит… — Он прервался, чтобы прочистить горло, что было делом нелегким и болезненным. — Значит, судебный процесс завершен.

— Погодите! — Рейчел поднялась со скамьи. — А как насчет моего слова? Разве мне не дадут высказаться?

Вудворд холодно посмотрел на нее.

— Это ее право, сэр, — напомнил Мэтью.

Судья продолжил заворачивать кукол.

— Да, да, — сказал он. — Конечно, это ее право. Раз так, высказывайтесь.

— Вы ведь уже приняли решение, да? — Она подошла к решетке и вцепилась в прутья.

— Нет, сначала я изучу протоколы допросов, когда буду в состоянии это сделать.

— Но это уже будет простой формальностью, не так ли? Что я могу сказать, чтобы вы убедились в лживости всех этих обвинений?

— Не забывайте, — сказал Мэтью, — что все свидетели поклялись на Библии. На вашем месте я бы поостерегся называть их лжецами. Однако… — Он запнулся.

— Однако что? — прохрипел Вудворд.

— Из показаний мистера Бакнера и мистера Гаррика выпадают отдельные подробности, и это надо принять в расчет. К примеру…

Вудворд поднял руку: