Зов ночной птицы

— Джеймс, не будь ты моим другом, мне пришлось бы втоптать тебя в грязь! — крикнул в ответ ему Пейн. — А теперь послушайте, что я вам всем скажу!

Он развернул лошадь мордой к толпе, в которой теперь уже было порядка шестидесяти человек.

— Да, я знаю, что натворила здесь ведьма! Но я знаю еще одну вещь, которую советую запомнить и вам: когда Рейчел Ховарт умрет — а она умрет непременно, — ее грешная жизнь должна окончиться на костре по законному приговору суда, а не под топором заезжего пустобреха!

Пейн сделал паузу, как будто провоцируя желающих выступить против. В толпе раздалось несколько выкриков, но прозвучали они неуверенно и быстро погасли, как догоревшие угольки.

— Я тоже считаю, что она должна умереть ради блага Фаунт-Ройала! — продолжил он. — Пока она жива, над нами будет висеть угроза новых бедствий. Некоторые из вас пожелают уехать отсюда еще до того, как ее сожгут, и вы имеете на это право, но… Слушай, что я говорю! — оборвал он очередного крикуна, тотчас умолкшего. — Мы строим здесь не просто пограничный поселок, неужто не понимаете? Мы строим новую жизнь для себя в месте, которое со временем станет настоящим большим городом! — Он обвел взглядом толпу. — Хотим ли мы, чтобы в будущем говорили: мол, самый первый судебный процесс в Фаунт-Ройале был прерван топором какого-то святоши? Вот что я вам скажу: мне уже случалось видеть самосуд толпы. Поверьте, от этого зрелища стошнит даже голодную дворнягу! Разве такой фундамент нам нужен для постройки нашего дома правосудия?

— Не будет никакого дома правосудия! — завопил Рид. — Как не будет ни поселка, ни большого города! Мы лишимся всего, если не казним эту ведьму!

— Мы действительно многого лишимся, если ее сейчас выволокут из тюрьмы и убьют без суда! — с не меньшей горячностью ответил Пейн. — И в первую очередь мы лишимся чести! Я и такое видел: потерявшие честь становятся слабыми и беспомощными, как огородные пугала на ветру! Мы договорились, что процесс будет вести судья Вудворд, и мы не можем теперь отдать все в руки этого Захода Иордана!

— Исходом Иерусалимом зовусь я, да будет тебе ведомо!

У проповедника был редкостный дар, еще ранее подмеченный Вудвордом: он мог уподоблять свою речь громовым раскатам, при этом даже не особо напрягаясь.

— Не забывайте, люди, — прогремел он, — что уста Дьявола глаголют сладкоречиво!

— Ты! — взъярился на него Пейн. — Заткни… свою… поганую дыру!

— Лучше внемли словам из этой самой дыры, дабы не сгинуть в той, что не имеет дна!

— Сдается мне, что как раз ваша дыра не имеет дна, — вступил в разговор учитель. — Или же у вас нижняя дырка поменялась местами с верхней.

Вудворд по достоинству оценил эту реплику, поданную так кстати и так эффектно, что и на шекспировской сцене не получилось бы лучше. Как следствие, она вогнала в ступор проповедника, который в поисках достойного ответа несколько раз открыл и закрыл рот, но не издал ни звука. Одновременно начали сдавленно фыркать некоторые зрители, до того момента сурово хмурившие брови. Затем по толпе прокатился смех, разрядив атмосферу, и хотя большинство не позволило себе даже улыбки, в настроении всех присутствующих определенно произошла перемена.

Исход Иерусалим, надо отдать ему должное, умел проигрывать с достоинством. Он больше не стал взывать к публике, а молча скрестил на груди костлявые руки и уперся взглядом в землю.

— Ступайте по домам! — повторно призвал сограждан Пейн. — Сегодняшнее представление окончено!

После переглядываний и тихих разговоров в толпе выяснилось, что общий запал порядком иссяк. По крайней мере, до конца этого дня, подумал Вудворд. Понемногу толпа рассеивалась. Судья заметил неподалеку Бидвелла, который сидел в своем экипаже, скрестив ноги и закинув одну руку на спинку. Когда стало ясно, что Рейчел Ховарт не умрет сегодня, Бидвелл спустился на землю и начал приближаться к тюрьме.

— Спасибо, Николас, — поблагодарил Джонстон. — Страшно подумать, что могло бы случиться.

— Эй, ты! — окликнул Пейн проповедника, и тот посмотрел в его сторону. — Ты в самом деле рассчитывал войти туда и прикончить ее на месте?

— То, на что я рассчитывал, уже свершилось, — ответил Иерусалим, на сей раз нормальным тоном, не впадая в экспрессию.

— Что именно? Беспорядки на улице?

— Ваши горожане узнали о прибытии Исхода Иерусалима. Пока этого вполне достаточно.

— Похоже, нас побаловал спектаклем новый лицедей, — сказал Джонстон и только теперь заметил подошедшего Бидвелла. — Роберт, вам нужно кое с кем познакомиться.

— Мы уже знакомы. — Бидвелл нахмурился при виде разбитой цепи. — Вижу, нашлась работенка для Хэзелтона. С этим он как-нибудь справится. — Он грозно уставился на проповедника. — Повреждение казенного имущества Фаунт-Ройала — это серьезный проступок, сэр. Полагаю, штраф в размере одной гинеи будет справедливой компенсацией.

— Увы, я всего лишь странствующий человек Божий, — ответил Иерусалим, пожимая плечами. — Господь дает мне пищу, одежду и кров, но английского злата не перепадает ни гроша.

— Стало быть, вы нищий бродяга?