Зов ястреба

– Ладно… Все на этих фототипах – взрослые люди. Молодые мужчины. Детей нет. Пожилых людей – тоже. Все… Молодые и красивые. Ну… Были красивыми. – Насколько он мог судить по их изуродованным телам, но этого Ульм не стал говорить вслух. Ему и так было не по себе. Смотреть, даже на фототипах, на эти распластанные в своей наготе белые фигуры казалось… Кощунственным.

– Хорошо. Что-то еще?

– Их… Убили.

– Кто их убил? – вдруг спросил Олке, подаваясь вперёд.

– Убил… Их убил… – Что от него хочет этот сумасшедший? Вдруг его осенило: он понял, о чём Олке спрашивает. – Их убил один и тот же человек. Кроме того… Человека с края.

– Верно. Почему ты так решил?

– У него другие раны. И лицо… Повреждено. А у тех нет. Раны… У них похожие раны. Вот здесь. И тут… – Он показывал на них пальцами, но старался не касаться гладкой поверхности фототипов. – И то, как руки повернуты. Они сломаны?

– Верно.

Он увлёкся – как ещё недавно задачками про владетелей и препараторов – и собственный цинизм на миг ужаснул его.

– Человек, который их убил, был физически сильным. Нанести такие раны… Сломать кости. Это точно был мужчина. Наверное, высокий и широкоплечий. И хромой!

– Что? Почему ты так решил?

Ульм снова ткнул пальцем в фототипы:

– Вот тут и тут – на двух фототипах – следы от грязи. Как будто одну ногу подволакивали. На других, правда, следов нет, но, может, другая погода… А ещё… Ещё… Цветы.

– Что с цветами?

– На трёх фототипах видны цветы в корзинах. На подоконниках. Они все… Засохли? – Унельм запнулся. – Я не знаю, почему. Может быть, какая-то отрава? Я читал, что в Вуан-Фо…

– Ха! – Он вздрогнул от неожиданности, а подняв глаза, увидел, что Олке смотрит на него торжествующе – как будто оправдались его смелые ожидания. – Очень неплохо, Гарт. Ты прав. Все, кроме крайнего справа юноши, были убиты одним и тем же человеком. Следы – хорошее наблюдение, но оно напрашивалось. Я попросил подкрасить их на фототипах, чтобы тебе проще было заметить. Ты правильно сказал всё о физической силе – но убийцей была женщина. Препаратор. Охотница.

– Вот как, – сказал Ульм, просто чтобы что-то сказать. Голос у него сел от волнения.

– И цветы… Цветы – это действительно хорошее наблюдение. Молодец.

– А… Почему они завяли?

– Газ. Она использовала особый газ, чтобы одурманить их перед убийствами. Он оказал воздействия на комнатные растения. На чёрном рынке такой можно раздобыть – Стужа дарит много того, о чём говорить не принято.

– О.

Господин Олке сощурился:

– Ты из Ильмора, верно?

– Да. – Сердце Унельма заметалось.

– Хороший город.

– Вы там действительно были?

– Давно… По делу. – Глаза Олке затуманились, будто он вспоминал что-то очень приятное, а Ульм лихорадочно думал: скорее всего, увы, он не имеет отношения к парителям. Паритерам в Ильморе делать нечего – вряд ли хоть когда-то один из них приезжал туда, на окраину мира.

– Судя по тестам и общим беседам, ты немало читал. В Ильморе хорошая библиотека?

– Ну, не то чтобы очень… Но у одного моего друга было много своих книг. И я читал всё, что находилось, если…

– Если?

– Если в них шла речь про путешествия, приключения… Загадки… – Он всё ещё надеялся вывести разговор на службу на парителе.

– У тебя были книги задач? Не таких, какие решают в школе.

– Таких, как нас последнем тесте? Нет, но… Мы с другом решали.

– Этот друг сюда не поехал?

– Нет.

– Жаль. Ну да ладно. – Господин Олке потёр переносицу и перенёс вес вперёд так, что от его взгляда некуда стало деться. – Гарт, не буду ходить вокруг да около. Судя по твоим работам, твоим расспросам – и тому, что тебя несколько раз за последнее время видели в Парящем порту, ты мечтаешь служить на парителе. Этого не будет.

– Да я и не думал. – Но, видимо, скрыть разочарование у него вышло не слишком хорошо.

– Не расстраивайся, Гарт. Ты же не дурак, правда? Ты наверняка прекрасно понимал с самого начала: туда берут тех, за кого есть кому попросить. Это слишком престижная и безопасная работа – и это несмотря на превратности путешествий. Простому парню из Ильмора рассчитывать на неё не приходится.

– Ясно… – пробормотал Унельм, и вдруг спросил в порыве внезапного вдохновения. – Но бывает такое, что служба препаратора меняется? Если, например, кто-то проявил себя… – Брови господина Олке поползли вверх, и Унельм прикусил язык.

– Это не конкурс талантов, Гарт, – голос Олке звучал прохладно. – Здесь, в Коробке, мы оцениваем ваши способности, чтобы вы могли наилучшим образом служить Кьертании.

– Да, я понимаю. Конечно.

Некоторое время они оба молчали, и Ульм с ужасом почувствовал: Олке что-то хотел предложить ему, но теперь засомневался. Нужно было срочно исправить ситуацию.

– Кстати, о талантах. Я умею показывать фокусы. Это вам не пригодиться? – Олке поперхнулся, но Унельм продолжил: что угодно, лишь бы не дать ему сразу уйти.

– Про паритеры – это просто мечта, – добавил он, – она не помешает мне выполнять любую другую работу… Хорошо.

– Как сказать… – пробормотал Олке, как будто думая о чём-то своём. – Чтобы делать работу – любую работу – действительно хорошо, нужно отдавать ей душу. Как думаешь, ты на это способен?