Зов ястреба

– Я понимаю, что ты не в восторге, но решение принято. Мне это нравится не больше, чем тебе. Но волнений по поводу гибели рекрутов на первом году стало слишком много. У этих ребят есть родители, и объяснить им, что помочь не всегда возможно – или, тем более, что ошибки, недочёты случаются в том числе по нашей вине… Не вызвав их гнева… Невозможно. Химмельн недоволен. В «Голосе» опубликовали анонимное письмо…

– Я читал. Кто вообще пропустил его в печать?

– «Голос» любит скандалы. И в погоне за ними теряет осторожность. Хуже всего, что они позволили себе выпад в сторону «отпрысков богатых семей». Вероятно, кто-то будет наказан или даже уже наказан – что с того? Нас зацепило, и теперь нужно предпринять ответный шаг.

– Только почему-то делать его должен я один.

Барт пожал плечами, но в его глазах Эрику почудилось злорадство.

– Ты – лишь одна из искупительных жертв, Эрик, это правда. Ведь в этом есть и что-то хорошее, разве нет? Тебе в любом случае нужен был охотник – вот и получишь его, наконец. Тебе не навязывают никого конкретного. Присмотрись к ним. Времени немного, но оно ещё есть.

– Как я уже говорил, Эд уже вот-вот закончит реабилитацию, и тогда…

– Если бы ты взял Эда, это привлекло бы к тебе – к нам – внимание. Об этом в статье и говорят: опытные берут опытных, и в результате… Теперь это невозможно, Эрик. Десять…

Эрик почувствовал, как вдруг кольнуло глаз орма, когда-то соединявший его с Рагной. Это происходило время от времени – вот так, ни с того, ни с сего. Фантомные боли – в такие моменты его окутывало теплом парадоксальное ощущение, что она всё ещё жива, рядом, готова прикрыть его спину.

«Кто-то копает под тебя, Стром».

– Кто-то копает под меня, – согласился он вслух, и Барт нахмурился:

– Что, прости?

– Кто-то копает под меня, – повторил Эрик и в этот же миг почувствовал: так оно и есть.

– Это звучит не слишком убедительно, – осторожно отозвался Барт. – Сам подумай, кому и зачем действовать настолько… М-м-м… Тонким образом? Заставить тебя принять новичка в напарники – чтобы что?

– Подставить меня, очевидно. – Эрик расправил плечи. – Если новичок погибнет – моей репутации придёт конец. Особенно после того, что случилось с Рагной. Если я буду слишком сильно занят заботой о новичке – мои показатели упадут, потому что мне придётся быть не ястребом, а нянькой.

Барт покачал головой:

– Я бы до такого не додумался. Прости, но это слишком похоже на паранойю.

– Если я смог придумать такой план за минуту, кто-то другой тоже мог бы.

– Когда ты в последний раз нормально спал, Эрик? Ты перестал есть дома.

– Следишь за мной?

– Беспокоюсь. – Барт говорил мягко. – Всё, чего ты хочешь достичь, важно для всех нас. Но никому не будет пользы, если ты загубишь себя.

– Это угроза?

Барт выглядел действительно расстроенным, и Эрику стало стыдно.

– Прости. Я неудачно пошутил.

– Я беспокоюсь, – повторил Барт, и голос его звучал надтреснуто. Старчески. – Ты знаешь, своих детей у меня быть не могло. Я уже в середине первого срока знал об этом – кропари сказали.

– Так скоро?

– Так скоро. – Барт слабо улыбнулся. – Редкий случай: другие системы почти не пострадали. По сравнению со многими другими я и сейчас как огурчик. Но он, знаешь ли, принял удар на себя. И, спасибо ему большое, ещё долго работал, как надо, но ребёнка, даже после реабилитации, у меня быть не могло. Поэтому… То, что случилось с твоими родителями, было ужасно. И мне – как и всем – было тебя жаль. Но в глубине души – надеюсь, ты не возненавидишь меня за эти слова – я был рад. Я обманул судьбу – получил почти сына. А если бы ты позволил мне – просто сына. Но ты был уже слишком взрослым, когда всё это случилось. Ты бы никогда не забыл их – и я знал, что рано или поздно они придут за тобой.

«Эрик».

«Эрик».

– О чём ты говоришь? – он с трудом сбросил с себя тяжёлые, липкие воспоминания о дне, когда погибла Рагна.

– Я всегда знал, что желание узнать, почему они погибли, окажется сильнее привязанности ко мне, – сказал Барт. – Или доверия ко мне.

Эрик опустил голову, потер лоб, уголок глаза.

– Прости меня. Пожалуйста. Я доверяю тебе.

Не совсем правда – но в тот момент он верил в это.

– Не о чем толковать… – Барт грел ладони об чашку с чаем – от двери ощутимо тянуло сквозняком. Ненастоящий, игрушечный холод – но телу этого не объяснишь. – Ты ничем мне не обязан. Я с боем отбирал тебя у других желающих, среди которых, может, были более достойные опекуны. Прошу об одном: не рань меня недоверием.

«И всё же нельзя забывать, что есть грань, отделяющая Барта-опекуна от Барта-одного из Десяти».

– И ешь, и спи. Чтобы мне не пришлось беспокоиться сильнее необходимого.

Эрик улыбнулся – кривовато, но сойдёт:

– Конечно, старый друг. Но… Как быть с этим решением Десяти? Как мы обойдём это?

– Никак. Прости, Эрик, но это никак не получится обойти. Я пытался спорить, Анна поддержала меня, но ничего не вышло. Даже если ты попытаешься опротестовать это, только потеряешь время. За это время перспективных новичков могут увести у тебя из-под носа.