Zombie Fallout. Чума на твою семью

Но, как я уже говорил, наше эго – очень хрупкая и нежная штука. Его можно и сломать, и вознести до небывалых высот. Нет, этих сестер я бы даже палкой не потыкал, чтобы проверить, живы ли они, но все же мне польстило, что хотя бы одна из них сочла меня симпатичным. Можно же приравнять «я бы так и съела» к «симпатяге»? В моем мире – вполне.

– Дамы вперед, – весело улыбнувшись, сказал я и распахнул дверь.

На этот раз они захихикали вместе. Я почувствовал себя благородным рыцарем. Тогда я еще понятия не имел, что всего через несколько месяцев мне придется выпустить по целому магазину крупнокалиберных патронов в каждую из этих толстушек.

Мое настроение заметно улучшилось, и я наконец направился к стойке. Мне было только немного не по себе от того, что заляпанные кетчупом ботинки то и дело прилипали к не слишком чистому полу. У стойки стояла только одна растрепанная молодая мамаша, двое детей которой бегали по залу так, словно только что проглотили по паре «Ред Буллов». Третья девочка собирала с пола рассыпаную картошку фри. Я поморщился, когда она сунула в рот очередной ломтик.

– Лексус! – воскликнула мамаша. – Немедленно прекрати, я ведь заказываю еду вам на ужин!

Погодите, так ее волновало не то, что «Лексус» ест дрянь с омерзительного пола, а то, что она перебивает себе аппетит? Не слушая мать, Лексус засунула себе в рот еще какую-то грязную гадость. По-моему, это была даже не картошка, но я решил притвориться, словно это она, чтобы как-нибудь дожить до вечера без рвоты. Гермофоб внутри меня тотчас заявил, что отрекся бы от такой дочери, будь она моей.

– Лексус, Мерседес, Фред, идемте! Я взяла «Хэппи Милы»! – прокричала эта мать года.

Дети остановились. Даже Лексус не донесла до рта тараканье брюшко. Несчастное насекомое было отброшено в сторону, когда Лексус радостно заверещала, увидев, что получила в подарок куклу-принцессу. Когда я подошел к стойке, от моего приподнятого настроения не осталось и следа. Меня встретил печальный мужчина по имени Дон (у него на бейдже было написано, что он старший по смене). Я довольно быстро выяснил, что день у Дона тоже не задался (его, конечно, еще не уволили, но это было впереди).

– Сэр, чем могу вам помочь? – спросил Дон, изо всех сил стараясь сохранить остатки самоуважения.

Да, я не горжусь некоторыми своими поступками. И это один из них. Я из тех людей, которые быстро выходят из себя и говорят все, что приходит на ум. Я быстро действую и медленно думаю. К несчастью, моя Николь очень рано это поняла. Она ревела белугой, и я прибегал на крик. Несчастной жертвой в этой игре обычно становился Джастин, которого я наказывал, даже не успевая разобраться, что стряслось. Если бы эту историю рассказывала моя дочь, она бы вполне могла озаглавить ее «Манипуляции Майклом Тальботом». Хуже всего мне приходилось в тот момент, когда я в итоге переступал через гордость и признавался сыну, что был неправ. Я боролся с этим недостатком долгие годы. Но тот день отбросил меня далеко назад с пути к прогрессу.

Дон выглядел жалко, как будто он уже сдался. Может, именно это и вынудило меня повести себя именно так и никак иначе. А может, в игру просто вступил базовый принцип эволюции, стремление сильного доминировать над слабым. Я не пытаюсь оправдать свои действия или сказать, что был прав. Я просто рассуждаю. Можете судить меня сами. Но помните, я только что потерял работу, жена на меня разозлилась, на улице стояла адская жара, а Самир и его сообщница Бекка превратили мое посещение фастфуда в эпическое приключение, достойное любого фильма М. Найта Шьямалана[35]. Я был по колено заляпан кетчупом. Мои дорогие ботинки пропали. Огромная толстуха захотела меня съесть. Я только что стал свидетелем самой отвратительной трапезы в жизни. А теперь еще и Пораженец Дон? Черта с два.

Все это промелькнуло у меня в голове, пока я формулировал ответ.

– Иди на хрен!

Да, именно с этого я и начал. Горжусь ли я? Вовсе нет. Настроение Дона стало еще хуже, но, кажется, в его глазах что-то блеснуло. Кажется, мои слова высекли в них искру неповиновения.

– Сэр? – не веря своим ушам, переспросил он.

День у Дона был дерьмовый, но я первый перешагнул традиционно нерушимый барьер приличий.

В глубине души я понимал, что более неадекватного ответа, чем «Иди на хрен!», придумать было невозможно (если только не сказать что-нибудь о его матери). И все же эмоции лишали меня возможности мыслить здраво. Велев ему «убиться головой об стену», я снова сделал огромный шаг против человечества. Но надо отдать парню должное, он еще не был готов плюнуть на все и вместе со мной погрузиться в первичный бульон[36].

– Сэр, прошу вас, не повышайте голос и выбирайте выражения. В таком случае мы сможем решить любую вашу проблему.