Золотое дно

Старый мастер Ага Керимов, отец Мариам, мыл руки глинистым раствором. Он долго оттирал грязь и смазку, затем вытянул ладони перед собой, как бы рассматривая издалека, наконец сокрушенно покачал головой и направился к Гасанову.

— К нам гость из Москвы приехал. Поучиться кое-чему, — сказал инженер, представляя Синицкого. — Студент… А это наш старший мастер, сорок лет на буровых работает.

— Салам… Здравствуйте… — Керимов в нерешительности взглянул на свои мокрые руки. — А я вот что спросить хотел: когда вы, научные люди, — это аллаверды к вам, Ибрагим Аббасович, — он поклонился в сторону Гасанова, — и к вам, — обратился он к Синицкому, — когда вы, научные люди, так сможете сделать: на промысел пришел — белый пиджак, чистый; ушел — такой же чистый и остался. Не надо у лебедки стоять, трубы наращивать, пусть все машина делает. Когда так будет?

— Серьезная задача, — ответил Гасанов. — К этому мы идем, но пока еще многого не достигли. Да, наши рабочие не ходят еще в белых халатах. Но будет время, и мы сумеем так механизировать бурение и добычу нефти, чтобы труд на промыслах требовал меньшей затраты физической силы, чтобы мастер сидел только у распределительной доски.

— А может быть, этого и не будет никогда? — смущенно улыбнулся Синицкий. — Белых халатов?

— Будет, — уверенно проговорил Гасанов. — Зайдите внутрь, к приборам. Тогда скажете… Правда, это тоже только начало. Но вот, говорят, у Васильева… — Он замолчал и добавил: — Впрочем, об этом я сам ничего не знаю.

Глава четвертая ОПАСНОЕ ЗАДАНИЕ

Последние приготовления к торжеству заканчивались.

Научно-исследовательский институт нефтяной промышленности передавал новое подводное основание для эксплоатации. Принимали представители соседнего морского промысла. В белоснежных праздничных костюмах они ходили по мосткам и настилу, внимательно осматривали конструкцию, затем, удовлетворенно улыбаясь, что-то записывали себе в блокноты. Их сопровождал директор института Джафар Алекперович Агаев, пожилой полный мужчина с гладко выбритой головой. У него слегка топорщились маленькие седоватые усы, которые он часто приглаживал большим пальцем левой руки. Джафар Алекперович никогда не расставался со своей трубкой. Она была сделана из какой-то особой пластмассы темно-зеленого цвета.

Было по-настоящему жарко. Директор поминутно вытирал голову большим голубым платком с белой каемкой. Вместе с директором ходил Рустамов.

Совсем неожиданно грянул оркестр. Рассыпалась трелью барабанная дробь. Рустамов обернулся назад. Он увидел музыкантов, расположившихся вдоль ограждений настила. Вокруг вышки сгрудились катерки, моторные лодки, глиссеры. Все они, как пчелы, облепили островок и, толкая друг друга, покачивались на волнах.

Рустамов снял свою белую фуражку.

— Товарищи! — обратился он к собравшимся. — Инженера Гасанова и весь его замечательный коллектив мы можем поздравить с большой победой. Это победа творческой мысли — сильнейшего оружия нашего государства. В нашей стране, на любом участке славных дел, каждый советский человек — строитель коммунизма — должен быть новатором. В этом наша сила! Творческая, созидательная мысль — самое современное, никогда не стареющее оружие. И мы им должны владеть в совершенстве! — Рустамов улыбнулся и скользнул взглядом по лицам слушателей. — Сегодня мы горячо жмем руку Ибрагиму Гасанову, — продолжал он, — одному из многих советских людей, который прекрасно овладел этим оружием…

Когда парторг закончил свою речь, все горячо зааплодировали и повернулись к Гасанову. Тот стоял несколько смущенный и вскоре поспешил скрыться в толпе приглашенных.

Снова загремел оркестр. Потом выступал директор и представители различных организаций. Все они тоже поздравляли Гасанова.

Торжество заканчивалось. Уже отзвучали приветственные речи. Фотографы начали снимать героев дня около вышки, у лебедки и у приборов.

На мостике, соединяющем вышку с комнатой отдыха, облокотившись о перила, стоял Гасанов.

— Тебя там ждут, Ибрагим, — потянул его за рукав только что подошедший Рустамов. — Нехорошо — всех бросил! Опять о стометровом основании мечтаешь? — кивнул он в сторону.

— Нет, Али, — задумчиво проговорил Гасанов. — Зачем мечтать о том, что можно сделать сейчас! Пятьдесят или сто метров — в конце концов, это не такая большая разница. Нужно другое принципиальное решение, чтобы можно было ставить вышки на любой глубине, в любом месте!

— Если, конечно, ты уверен в абсолютной надежности нефтеразведки, — согласился Рустамов. — Без этой уверенности, я думаю, совсем нецелесообразно строить Эйфелеву башню, как назвал твое основание студент. Вполне возможно, что потом придется разбирать ее, если в этом месте нефти не окажется…

— В том-то и дело. Нельзя же бурить без постройки вышки. Правда, я надеялся на аппараты Саиды. Они должны были более надежно определять место залегания нефтеносных пластов, но, оказывается, с этими аппаратами надо спускаться на дно, иначе толстый слой воды дает искажения. А какой чорт нырнет на стометровую глубину?