Золотая девочка

Уилла ясно видит перед собой мать: стильная короткая стрижка на темных волосах, карие глаза, нос, испещренный веснушками, длинные серьги. Виви носила одежду, предназначавшуюся для женщин лет на двадцать моложе, но которая тем не менее хорошо на ней смотрелась: обтягивающие белые футболки, узкие джинсы, замшевые сапоги на высоком каблуке. Уилла не решилась бы использовать слово «красивая» применительно к матери, оно как будто не очень ей подходило. Вивиан была симпатичная, задорная, живая. И чувствовала людей почти со стопроцентной точностью. Если мать верила, что Уилла способна на все сразу, так оно и есть.

Какой же она сама видит свою жизнь через пять лет, когда ей будет двадцать девять?

Уилла – исполняющий директор Исторического общества Нантакета и только что опубликовала свою биографию Анны Гарднер, которая заслужила высокую оценку критиков (даже в фантазиях она не может предположить, чтобы книга принесла ей коммерческий успех). У нее трое детей: Чарльз Эван Бонэм Третий (Чарли) пяти лет, Люсинда Вивиан (Люси), которой четыре с половиной года, и трехлетний Эдвард Уильям (Тэдди). Чарли ходит в детский сад, а двое других – в ясли по системе Монтессори, и это дает Уилле время работать в Историческом обществе и писать вторую книгу – о Юнис Росс, черной девушке, которая подавала петицию на поступление в нантакетскую старшую школу еще в 1847 году, почти за сто лет до дела «Браун против Совета по образованию»[23]. Она забирает детей из сада, готовит им перекус в виде свежеиспеченного бананового кекса, а потом они собирают пазлы и читают, пока Уилла готовит ужин. Сегодня у них нарезанный на кусочки стейк на гриле, жареная картошка с пармезаном, запеченная спаржа, зеленый салат и булочки, а на десерт – клубнично-ревеневый пирог. Рип приходит домой с работы и переодевается в мягкую серую футболку с логотипом Амхерста, которую так любит Уилла. Он целует ее долгим нежным поцелуем, как целовал, когда они учились в старших классах, потом касается пальцем ее губ и обещает: «Остальное потом». После ужина Рип купает детей, переодевает их в пижамы и следит за тем, чтобы все почистили зубы, пока Уилла убирает на кухне, делает всем ланчи на следующий день и загружает посудомойку. Потом она идет почитать детям – каждый вечер три книжки на одну тему. Сегодняшняя тема – поросята: «Если дашь поросенку блинчик», «Оливия спасает цирк» и «Тут и Паддл».

Подоткнув одеяла и отправив детей в страну снов, Уилла и Рип садятся перед телевизором. На ней шелковая ночная рубашка, потому что она, конечно, уже пришла в форму после рождения детей и даже еще похудела (ведь встает на рассвете по вторникам и четвергам и катается на велотренажере, и этого достаточно!). Рип открывает себе пиво, наливает Уилле бокал совиньон-блан. Они только начали смотреть первый эпизод нового нашумевшего сериала на «Пикок», но не успели еще разобраться, кто главные герои, как прижались друг к другу на диване, и необходимость скрываться и соблюдать тишину (нельзя разбудить детей!) делает всё таким же страстным, как в школе, когда они лежали под одеялом на диване в подвале дома родителей Рипа.

После этого, вспотевшие и выбившиеся из сил, они делят между собой кусок клубнично-ревеневого пирога, политого свежими взбитыми сливками, и приходят к выводу, что сон важнее сериала. Пара поднимается в спальню; Уилла берет с тумбочки роман, а Рип начинает храпеть, прежде чем она успевает перевернуть страницу.

Уилла хочет такой жизни.

Сейчас, когда она горюет и чувствует себя потерянной, ей кажется, что до подобного будущего еще очень далеко. Матери больше нет. Через пять лет, даже если Уилла создаст себе эту идеальную жизнь, Виви не будет рядом. Она ушла навсегда. Уилла больше никогда ее не увидит. Это кажется совершенно невозможным. Кто-то отобрал у Виви жизнь, а потом настолько бессовестно, что Уилла даже не может себе этого представить, просто уехал.

Кто-то на острове убил и сбежал с места преступления.

Уилла хочет справедливости. Ходили слухи, что виновник – Круз Де Сантис, который просто притворился, будто нашел тело, – но она отказывается верить в подобное.

– Люди просто распускают слухи, – говорит Уилла. – Они не знают Круза так, как знаем его мы.

Рип не так в этом уверен.

– Я слышал, что-то не сходится в его показаниях. Даже твой брат думает, что это мог быть он.

– Нет, не думает.

– Мне кажется, думает, – возражает Рип. – Вроде бы парни поссорились накануне, Круз был расстроен, поэтому ехал к ним домой так рано, слишком быстро свернул на Кингсли, отвлекся, и… БАМ.

– Не говори «бам».

Уилла закрывает глаза. Она старается не представлять момент удара, но полностью отвлечься от этой мысли тоже не может.

– Это был не Круз, а кто-то другой. Звони, пожалуйста, в полицию время от времени. Я хочу, чтобы тот человек оказался за решеткой.