Золотая девочка

– Я правда хотела вернуться на Кингсли, – заверила Марисса. – Но просто… не стала. Алексис прислала сообщение о том, что Виви мертва, а затем… сказала мне, что другой офицер видел, как Круз промчался на красный, превысил скорость и, вероятно, именно он убил Виви. Мне вдруг стало легче. Я злилась на Круза. К тому времени я уже рассмотрела фото. Поэтому загнала свой джип в озеро и сказала Рипу Бонэму из своей страховой компании, что сделала это в пятницу вечером.

Когда шеф звонит Рипу Бонэму, тот подтверждает, что все лето мучился сомнениями по поводу истории Мариссы; по словам механика, джип не простоял в воде так долго, как она заявила. Рип думал, девчонка солгала, чтобы получить деньги по страховке, а не скрыть преступление.

Рип Бонэм дает Лайзе Хит адрес гаража, где стоит джип Мариссы. Люминол выявляет на крыле кровь Виви.

– Каждый контакт оставляет след, – скорбно говорит Эду по телефону Лайза Хитт. – Не могу поверить, чем все обернулось. Прямо как…

– В романе Вивиан Хоу? – подсказывает Эд. Как ни рад бы он закрыть дело, на сердце у него тяжело. Эд много раз шутил, что без работы не останется: люди никогда не перестанут совершать ошибки, – но сейчас ему не смешно.

Он вернется домой лишь к обеду следующего дня; Эд не спал всю ночь, расспрашивая людей и заполняя документы.

– Телефоны, – говорит он Андреа. – Они и погубят нашу цивилизацию.

Жена вытаскивает телефон самого Эда из кармана его рубашки.

– Оставь свой здесь, – просит она, втыкая сотовый в розетку на кухонной стойке. – Я принесла тебе пастрами из «Никеля», поешь, а потом иди спать.

Виви

Виви не нужно звать Марту; та уже здесь, в том самом красно-золотом шарфе, который на днях служил носовым платком.

– Меня сбила Марисса? – спрашивает Виви. – Марисса меня убила?

– Странно, что вы не догадались, – замечает Марта. – Она смотрела в свой телефон, когда поворачивала, и в момент столкновения как раз увидела фотографию Лео и Круза. – Она делает паузу. – Странно, что вы и о них не догадались.

С тех пор как Виви умерла, дети изрядно ее поражали, это правда, но она не удивилась, узнав, что сын питает романтические чувства к своему лучшему другу. Весь клан Хоу-Куинборо влюбился в Круза, во всяком случае, благодаря незыблемой преданности Лео другу. Когда сын был еще дошколенком, он однажды нарисовал себя и Круза, живущих вместе, в одном доме, в окружении фигурок поменьше, видимо, изображавших их детей. Учителя в школе тогда посмеялись, вспоминает Виви, но, по крайней мере, они были достаточно непредвзяты и не стали говорить Лео, что картинка неправильная, а Виви, в свою очередь, приклеила ее скотчем к холодильнику.

Виви наблюдает за разговором Лео с Крузом с большего расстояния, чем обычно, – она хочет предоставить им немного уединения. Беседа проходит на заднем крыльце дома Де Сантисов в тот же день, когда Марисса дает показания полиции. Виви не слышит ни слова, но может наблюдать за языком их тел: Лео раскаивается, а Круз сначала дерзит, а потом смягчается и прощает друга. В конце концов мальчики молча сидят рядом, опершись локтями на колени и обхватив головы руками. Когда Лео встает, неясно, смогут ли они остаться друзьями.

Он направляется к боковому двору – похоже, уходит, – и Круз говорит что-то такое, что заставляет друга обернуться. Младший Де Сантис раскрывает объятия, и Лео возвращается к нему. Два мальчика на мгновение обнимаются. Когда же расходятся, то делают сложное рукопожатие, которому когда-то безуспешно пытались научить Виви.

– Вы двое – Труляля и Траляля, – сказала она тогда. – Я же – просто мама.

Позже в тот же день Виви подслушивает Уиллу и Карсон, когда те встречаются на кухне материнского дома за чашкой чая со льдом. Кажется, на этот раз сестры сошлись во мнении: они обе в ярости. Марисса Лопрести вела себя, как всегда, небрежно, легкомысленно, безответственно, бездумно и эгоистично, схватилась за телефон, вместо того чтобы смотреть на дорогу. Она была настолько поглощена собственной драмой, что сбила Виви. Убила ее. Уничтожила. Это абсолютно чудовищно. Прощать такое нельзя. Никогда и ни за что.

Виви делает глубокий вдох. Отчасти она согласна с тем, что Марисса почти не заслуживает милосердия. Она лишила Вивиан возможности наблюдать за тем, как растут ее дети, встретиться с внуками, написать больше книг, поплавать в океане, поесть сэндвич с помидорами на идеально поджаренном португальском хлебе, встретить нового мужчину, заняться с ним любовью, может, разойтись, может, снова выйти замуж. Виви никогда больше не чокнется бокалом вина с Саванной в конце долгой недели, никогда больше не заснет за чтением, не примет душ на открытом воздухе, не посмеется над рекламой во время Суперкубка и не полюбуется закатом.

– И, словно всего этого недостаточно, – возмущается Уилла, – она уехала с места преступления! Загнала свой джип в озеро и солгала моему мужу, пытаясь замести следы. А потом попыталась свалить все на Круза!