Золотая девочка

Уилла хочет подробнее расспросить ее об увольнении: увольнение – как это унизительно; разве можно позорить фамилию? Но вместо этого переходит к делу. Она вытаскивает стринги из кармана юбки в пол (странно, что Карсон еще не сравнила ее с Лорой Ингаллс Уайлдер, автором книг о первопроходцах Америки) и кладет их на стол для пикника.

– Это твое? – спрашивает Уилла. Она смотрит на стринги с отвращением. Алый клочок кружева с дыркой. Безвкусица.

Карсон поднимает белье, просовывает палец в отверстие.

– Какого черта, Уилл? Ты пришла домой и нагрянула в прачечную? В чем дело?

– Дело в том, – отвечает Уилла, – что Памела нашла их в кармане брюк Зака.

Понимание проносится по лицу Карсон, как свет фар по темному дому.

– Это не мое.

– Твое. Сама только что признала.

– У меня есть похожее белье, – настаивает Карсон. – Но если эти трусы лежали в кармане брюк Зака, то они явно не мои. – Она поднимает глаза и с вызовом смотрит на Уиллу. – Верно?

– Неверно, – отвечает Уилла. Она поворачивается лицом к дюнам, к океану. Ветерок треплет ее волосы, развевает ткань свободной юбки. – Это ты. Ты спишь с Заком. По иронии судьбы ты единственная, кому я решила доверить секрет Памелы. Ему сорок два года, Карсон. Он муж моей золовки!

Карсон встает, и Уилла боится, что сестра сейчас уйдет. Совершенно в ее духе – уехать, не сказав больше ни слова.

– Не убегай, трусиха!

– Я трусиха? – переспрашивает Карсон. – Это ты выскочила за первого же своего парня.

– Не меняй тему, – велит Уилла. – Я хочу услышать это от тебя. У тебя роман с Заком.

Карсон ничего не говорит.

– Ты понимаешь, что это отвратительно? Аморально? – Уилла подходит к сестре и понижает голос. – Мама была бы так разочарована. Ты позоришь ее, ты не уважаешь меня, ты разрушаешь семью, которую я пытаюсь сохранить.

– Не все в жизни вертится вокруг тебя, Уилла! – кричит Карсон.

Уилла залепляет ей пощечину. Карсон даже не морщится.

– Ты ничего не знаешь о том, что произошло у нас с Заком, – говорит она, – да и если бы я тебе объяснила, ты бы все равно не поняла. Потому что ты не человек. Ты… робот, робот-домохозяйка. Ты несчастна, потому что не можешь выносить ребенка, поэтому отыгрываешься, осуждая всех остальных.

– Я осуждаю тебя потому, что ты – моя сестра, и ты всю жизнь все портила, лишь бы привлечь к себе внимание, лишь бы люди смотрели на тебя и говорили, какая ты красивая…

– А, вот мы и подошли к истинной причине, – язвит Карсон, – ты мне просто завидуешь.

И снова Уилла бьет сестру по лицу, да так, что ладонь горит. Ей самой страшно, насколько ее слепит ярость. Уиллу трясет, уши заложило, на глаза наворачиваются слезы. Она заносит руку для нового удара, но Карсон перехватывает ее и отпихивает Уиллу.

Та пятится, спотыкается о подол юбки и падает со ступенек.

«О нет, – думает Уилла. – О нет».

Виви

– Скорей! – кричит Марта.

Виви ныряет вниз, выставляет вперед руки и растягивает мембрану. Поймать дочь не удается, но Вивиан разворачивает ее так, что Уилла падает не на плиты перед уличным душем, а на песок.

В чреве дочери что-то шевелится. Ребенок минуту беспокойно ворочается, но потом вновь успокаивается в своем пузыре.

«Это мальчик, – думает Виви, – и он в порядке».

Уилла плачет, но легко поднимается на ноги.

– Идиотка! – кричит она. – Я же беременна!

– Боже, Уилл! – ахает Карсон, помогает сестре подняться на террасу, и они в обнимку рыдают на скамейке. – Прости, Уилли, прости, пожалуйста. Я понятия не имела.

Уилла пытается отдышаться. Она ударилась о ступень бедром, будет синяк. Слава богу, хоть на песок приземлилась. Все могло обернуться гораздо хуже. Карсон говорит:

– Между мной и Заком больше ничего нет. Все закончилось в ту же ночь, когда меня уволили, и с тех пор я не связывалась с ним, не пила, не накуривалась, не нюхала и не принимала таблетки.

Уилла идет в уборную и проверяет, нет ли кровотечения. Затем смотрит в зеркало и твердит: «Я в порядке. Я в порядке». Ее голос наполнен облегчением и благодарностью, и она поднимает глаза к небу.

А вот у Виви тем временем срыв. Она рыдает в шарф от «Эрме», который Марта щедро предложила ей в качестве носового платка.

– Еще бы чуть-чуть – и…

– Да, – говорит Марта.

– У меня будет внук.

– Да.

– Но как мать я облажалась, – корит себя Виви. – Мои девочки… ненавидят друг друга. – Она смотрит вниз, на Уиллу и Карсон, которые теперь молча сидят за столом для пикника, открывая свои контейнеры с едой. Мир восстановлен, но Виви знает, что это лишь на время. – Когда родилась Карсон, я была так счастлива. Думала, подарила Уилле того, кого она сможет иметь до конца жизни: сестру.

Марта вздыхает.

– Быть сестрами – не значит быть лучшими друзьями, Вивиан.

– Вы когда-нибудь расскажете мне, что произошло между вами и Марибет? – спрашивает Виви. – А откуда у вас все эти шарфы?

Марта ненадолго закрывает глаза.

– Полагаю, август подходит к концу, – замечает она. – Что означает: наше с вами время почти закончилось.

– Нет!

– Да, – говорит Марта. Она встряхивает шарф, методично разглаживает его, а затем складывает. – Хотите услышать историю?

«Да», – думает Виви.