Знаменитые куртизанки древности. Аспазия. Клеопатра. Феодора

Но для того, чтобы обмануть народ на несколько дней и в это время принять свои меры, она въехала в Александрию с торжественностью победительницы. С кораблей ее, украшенных в передних частях коронами, раздавались победные песни, звуки флейт и систров [Погремушки у Египтян.]. Как только она прибыла в свой дворец, Клеопатра приказала казнить некоторых сановников, измены которых она могла опасаться. Эти казни были выгодны для государственной казны, потому что по египетским законам имущество казненных конфисковалось. Когда казни уже были совершены, Клеопатра стала опасаться, что теперь революция стала неизбежной. Но она не так ужасалась за будущее, как оставалась еще под впечатлением страха, овладевшего ею в Акциуме. Иногда, обуреваемая мрачными мыслями, она желала смерти такой же пышной, какою была ее жизнь. Она приказала построить на берегу моря, на стрелке Лохиасского мыса, громадный костер, на котором хотела сгореть вместе со всеми своими драгоценностями. Другой раз ей приходила мысль о побеге. По ее приказанию большое число ее громадных кораблей были снабжены необходимым экипажем, машинами и вьючными животными и отправлены на другой берег к Красному морю. Клеопатра мечтала о том, чтобы взять с собою все свои богатства и начать в какой-нибудь незнакомой стране Азии или Африки новую роскошную и изнеженную жизнь.

Вскоре в Александрию вернулся Антоний. Он совсем потерял всякое мужество. Канидий бежал и войско в Акарнании, после семидневного приступа, сдалось Октавию. В Киренаике ему даже не удалось повидать своего офицера, Скарпа, который, перейдя на сторону цезарианцев, угрожал подослать к нему убийц. Герод, которого он сам назначил иудейским царем, не замедлил выразить свои верноподданнические чувства Акциумскому победителю, Октавию. Везде Антония ожидала измена, как со стороны союзников, так и – легионов. Он дошел до того, что стал сомневаться в Клеопатре и одно время не хотел ее даже видеть. Он роптал на жестоких богов, но еще больше на человеческую подлость и решил провести остаток дней своих в полном уединении. Тогда ему припомнилась печальная история Тимона, которую ему приходилось слышать в более светлые дни своей жизни. Обреченный на жизнь, выпавшую на долю Тимона, Антоний поселился на пустынном моле [Каменный вал в море.] Посейдона и занялся постройкою башни, которую он хотел назвать Тимонионом.

Клеопатра не так легко мирилась со своей судьбою, приходя в полное отчаяние в минуты опасности, теряя совершенно мужество, она вскоре же приобретала всю свою энергию, как только снова находилась в безопасности. У Клеопатры было слишком пылкое воображение, для того чтобы совершенно, или надолго, предаться отчаянию. Она узнала, что корабли ее, отправленные в Красное море, сожжены аравитянами; этим бегство сделалось ей невозможным, а потому она решила бороться. В то время как Антоний предавался тихому отчаянию, Клеопатра собирала новые войска, снаряжала новые корабли, заключала новые союзы, исправляла укрепления в Пелузах и Александрии, раздавала оружие в народе и для того, чтобы воодушевить александрийцев к обороне своего города, она велела записать своего сына Цезариона в милицию. Антоний восхищался мужеством и деятельностью Клеопатры. Друзья уговорили его бросить свое уединение, да ему оно и самому стало тяжело, а потому он вернулся во дворец. Царица встретила его так, как встречала его, когда он победоносный возвращался из Киликии, или Армении. Начались с его новыми друзьями безконечныя празднества, банкеты, оргии, но Антония и Клеопатру из "Неподражаемых" переименовали в "Неразлучных": .

Выбор этого мрачного названия дает ясное понятие о душевном состоянии обоих любовников. Антоний, казалось, потерял всякую надежду, Клеопатра не вполне еще потеряла надежду, хотя временами впадала в мрачное отчаяние. В эти тяжелые дни, она спускалась в склепы дворца, помещавшиеся рядом с тюрьмами, где содержались приговоренные к смертной казни. По приказанию царицы невольники проводили их перед нею и она испытывала да них действие различных ядов. Клеопатра внимательно следила за смертною агонией несчастных. Эти опыты повторялись часто, так как Клеопатра не могла напасть на тот яд, который убивает быстро и без сильных мучений.

Она заметила, что яды сильные убивают быстро, но вызывают ужасные мучения, яды же менее энергичные производили бесконечно долгую агонию. Потом ей пришло в голову испробовать яд змей. Сделав несколько опытов, она убедилась, что яд одной египетской гадюки, называемой по-гречески асписом (aspis), не причиняет ни конвульсий, ни мучений, а напротив, смерть самую тихую, похожую на спокойный сон. Что же касается Антония, то он, подобно Катону и Бруту, мог надеяться на свой меч.