Знак *тринадцатая жизнь* (СИ)

Не создавая ничего в прошлом, я чувствовал себя лишенным чего-то важного и неотъемлемого. И если моя бессмертная душа все же существовала, то ей, определенно, не хватало нового обличия, или если сказать немного иначе, нового, сугубо, материального тела, в котором она могла бы оставить частицу себя. Не на века, но на миг больше, чем любая из прожитых ранее жизней.

Проект "ие" и "ка в сочетаниях", как я называл его, был навязан мне добровольно принудительно. Других вариантов не было, да и заниматься чем-то большим мне не хотелось и поэтому я равнодушно дал свое согласие. Вначале все было спокойно и планомерно, затем медленно и верно втянувшись в этот проект, я принялся отдавать ему всего себя. Весь тот минимум, который был в моем распоряжении.

Шли дни, месяцы, годы. Планы ширились, "ие" крепчал, питаясь моими силами, деньгами, временем, хорошим и плохим настроением. Впитывал, как губка, мою суть и частицы бессмертной души, стремящейся продлить свое существование. Я таял, бесследно исчезая и растворяясь в "ка". Приобретал новые, более жесткие формы, шипы и углы.

Под неусыпным контролем и многочисленными советами, тех кто помогал мне работать над проектом, я достиг многого, но к сожалению, не совершенства. Внимая советам и внося нечто неповторимо-незаметное, я ухитрялся обходить стороной бдительных контролеров. Создавал личное душевное пристанище.

На разных этапах приходилось по разному относиться к "ие". Мне это нравилось или же я был просто влюблен, иногда ненавидел. Но всегда одинаково отдавал все что мог дать. Причины любви и ненависти были хорошо знакомы и известны. Любил за то, что все я сделал сам. Немногословно и мрачновато. Ненавидел... "Ие" нельзя было, по-настоящему ненавидеть, ведь он неодушевленным обьектом-предметом. Ненавидел я людей, которые контролировали меня и по-прежнему досаждали своими советами. Когда все только начиналось, я относился к их словам с изрядной долей уважения и благодарности. Принимал и внимал щедро выдаваемым мне наставлениям. Но изо дня в день мой личный опыт ширился и множился. "Ка", как творение, становилось только моим и ничьим больше. Обильные советы продолжались сыпаться со всех сторон и в итоге пришлось перестать их слушать. Любое предложение из вне воспринималось с долей агрессии и неприятия. Все бы ничего, да вот только, "ие" как объект мне не принадлежал. Он принадлежал им, советчикам, по праву собственности.