Значит, до ночи?

Наш разговор закончился, когда я почти что подошел к метро. Теперь я вновь спешил, и больше меня ничего не заботило. Только когда я вышел на своей станции и поднялся на землю, меня вдруг пронзило осознание: мы давно затерялись в городе миллионнике и по некой случайности нам ни за что не найтись…

Впрочем, случайность не требовалась. И встреча тоже, но в те секунды прозрения этот канон был вовсе недостижим для моего понимания.

– И это твой мир? Интриги, полуразрушенные отношения, недомолвки, дрожащие от натяжения нервы, эти бесплотные разговоры…

– То, что от него осталось.

– То, что осталось от нас, от нашей любви, вот, что ты имел в виду. Эти осколки мешают тебе жить, ведь так? Ведь ты живешь средь них, все время царапаешься о них, хоть с годами и привык не обращать внимания на ту боль, но ведь она все равно никуда не делась. Чтобы отчетливо услышать ее, стоит только обратить на нее внимание…

– Да, да, я знаю…

– Так зачем же сопротивляешься?

Вместо того, чтобы протянуть руку и перенести меня в мир, где ручьи заменяет сладкий мед, она в мгновение растворилась белым дымом, исчезло и все вокруг, сменившись темнотой, а потом я будто вынырнул из проруби, очутившись в нашей старой комнате. Смена обстановки тянулась не более одной сотой секунды или около того…

Шторы не до конца запахнуты – сквозь небольшую брешь просачивался ослепляющий свет, отчего невозможно было увидеть картину за окном. В комнате же царила темнота. Даша сидела, спустив ноги на пол, на диване, ужасно знакомом диване. Я придвинул стул – откуда он взялся, я так и не понял, у нас самих такого никогда не было, хотя подобная винтажная мебель мне жутко нравилась, – уселся напротив.

– Почему ты не садишься ко мне?

– Даша, столько лет прошло…

– Опять ты что-то несешь, милый… О чем ты говоришь?

– Ты ведь видела мой мир…

– С чего ты взял, что то – твой мир? – Нетерпеливо перебила она, явно злясь. В сущности, ее воспоминание представало передо мной в образе подростка. – То, что я видела, уродство. Разве не ты твердил мне чуть ли не каждый день, что я твой мир? Твой нежный, дурманный…

– Перестань…

– И после всего того, что я тебе открыла…

– Оно не имеет ни капли значения, – вчера она провела меня по нашим излюбленным местам, которые сохранились в моей памяти и подверглись переработке моим же собственным подсознанием, изменяющим воспоминания так, чтобы к ним неистово хотелось вернуться…

Даша вспыхнула – невидимая волна жара разбилась о мое тело, меня словно выбросило из сна, разум как будто медленно пробудился, в яви я почувствовал крупные капли пота, облепившие плоть с ног до головы, однако из сновидения, ставшего временной реальностью, не выбросило.

– Ты использовал меня! Ты получил то, что хотел, а теперь думаешь убежать! Я невыносимо долго скучала не для того, чтобы ты убегал вновь!

– Это все неправда… – Она не дала договорить.

– Что есть для тебя реальность? – Вопрос прошелся пулей по касательной, задев только кожу; в этом бардаке думать почти что не удавалось. –  Что же, как не я?

Она сидела на месте, но мне вдруг почудилось, будто надо мной нависла ее тень, живущая отдельной жизнью, требующая отдельного женского внимания от мужской тени.

– Как мне тебя убедить, в том, что я твоя реальность? В том, чтобы ты остался со мной, не уходил туда, – она указала пальцем на окно, запахнутое шторой. Светлая полоска, падающая звездопадом лучиков в комнату, залилась розовым заревом. – Хочешь, я покажу тебе тот день, когда ты признался в любви? Или когда мы познакомились? Или наш первый поцелуй? Или…

Слева заскрипела дверь, оттуда же посыпалось сияние, заиграли звуки улиц и людские голоса…

– Ну же, только взгляни! У меня каждый раз слезы наворачиваются…

Не поворачивать голову удавалось с трудом. Я сдерживал невыносимый соблазн, медленно раздирающий на кусочки.

Так продолжаться не могло. Я знал, что я должен покончить с ней. Даже во снах. Я знал это, потому что четко разделял реальность и мир прихотливых желаний. Во всяком случае, в собственное разделение я верил как самому достоверному источнику.

– Ну же! Почему ты не смотришь? – Тут она схватила меня двумя ладонями за щеки – вместо жара от ее кожи я почувствовал даже не холод, а пустоту, как будто до меня докоснулось бесплотное привидение.

– Нет, это не так, это все сон…

– Тогда почему ты не можешь проснуться? – Озлобленно огрызнулась она, мигом отстранившись назад, к дивану. Дверь слева с грохотом захлопнулась. – Ради чего ты пришел сюда? Не ради меня ли самой? Ты ведь пришел, чтобы вспомнить, почувствовать…Ты пришел, чтобы вернуться к реальности, потерянной, когда-то брошенной по ошибке, так неужели ты опять хочешь бросить меня? – Голос ее постепенно переходил в истерический крик.

– Не знаю, я не знаю, зачем пришел. Может, от собственного бессилия…

– Перестань сопротивляться, ты пришел, потому что соскучился, потому что не можешь жить без меня, разве этого недостаточно?

– Это неправда.

– Почему? Что ты за ерунду заладил? Тебя как пластинку заело!