Змея, крокодил и собака

Абдулла ждал. Я не задавала никаких вопросов и не обсуждала заключённые им сделки: покупки ослов, готовой к отплытию фелуки, лошадей, ожидавших на другом берегу. Единственная мысль пронизывала каждую частицу моего тела. Скоро я увижу его, прикоснусь к нему, почувствую, как он обнимает меня. Излишне упоминать, что я не намеревалась довольствоваться осторожной разведкой и стратегическим отступлением.

Мои пальцы коснулись пистолета в кармане. Если Эмерсон находится в этом доме, я вызволю его в тот же день, в тот же момент, независимо от того, кто – или что – попытается помешать нам.

Путь Абдуллы пролегал вдоль оросительного канала через поля с капустой и хлопком. Полуголые крестьяне выпрямлялись и смотрели нам вслед, когда мы скакали мимо, дети, игравшие во дворе дома, махали руками и кричали. Абдулла не снижал скорости ни перед человеком, ни перед скотиной. Когда беспечный козёл, чья вытянутая морда придавала ему некоторое сходство с моим другом Сайрусом, вышел на дорогу, Абдулла ударил босыми пятками по бокам лошади и пролетел над козлом. Я последовала его примеру.

Наконец он осадил лошадь близ беспорядочного сборища хижин, где наша дорога пересекалась с другой. Следуя его примеру, я спешилась. Место было на редкость пустынным, только несколько человек пили кофе за столиками под грубым навесом. Один из них подошёл к нам и передал Абдулле свёрток ткани, прежде чем увести лошадей.

– Отсюда придётся идти пешком, – промолвил Абдулла. – Оденьте это, ситт.

Он развернул свёрток – бесформенный женский халат мрачного чёрного цвета вместе с бурко (покрывалом на лицо). После того, как я надела это, он одобрительно кивнул.

– Хорошо. Вы должны идти позади меня, ситт, и не шагать, как мужчина. Запомните?

Его губы, окружённые бородой, дрожали. Я улыбнулась ему.

– Если я забуду, Абдулла, можешь поколотить меня. Но я не забуду.

– Нет. Идём. Здесь недалеко.

Когда мы пошли, я взглянула на солнце. После стольких лет в Египте я научилась определять по нему время не хуже, чем по наручным часам. Агенты Сайруса уже должны находиться на своих местах на террасе отеля «Винтер Палас». Пришёл ли он, неизвестный злодей, осуществивший столь подлый заговор? Я молилась об этом. При его отсутствии в доме наша спасательная миссия прошла бы легче.

Моё сердце сильно забилось, когда я увидела глинобитную стену. Её окружали пальмы и пыльные акации, а сверху виднелась черепичная крыша дома. Строение было значительных размеров – поместье, по египетским меркам: дом, сады и подсобные помещения, окружённые оградой для уединения и защиты. Абдулла миновал его, не замедляя шаг, а я смиренно плелась за ним с опущенной головой и трепещущим сердцем. Краем глаза я заметила, что стена высока, а деревянные ворота закрыты.

Когда, пройдя шестьдесят футов, мы подошли к концу стены, Абдулла бросил быстрый взгляд через плечо и отвернулся, потянув меня за собой. Стена продолжалась под прямым углом к дороге. Очередной поворот привёл нас на третью сторону ограды, и через несколько шагов Абдулла остановился, жестикулируя.

Смысл пантомимы был понятен, и я могла только одобрить его решение. За нами поле сахарного тростника формировало зелёную изгородь, скрывавшую нас от случайных прохожих. Мы находились в задней части поместья, максимально далеко от главного дома. Глиняный кирпич, повсеместный строительный материал Верхнего Египта, удобен, но недолговечен; кирпичи и покрывавшая их штукатурка рухнули, оставив трещины и щели.

– Я пойду первым, – прошептал он.

– Нет, не пойдёшь, – ответила я. – Прежде, чем пытаться войти, следует всё разведать, а я моложе... то есть легче тебя. Подсади меня.

Я сбросила чёрную хламиду и вуаль. Никакое переодевание не спасёт, если нас обнаружат внутри.

Я вставила носок ботинка в удобную дыру, Абдулла – давно запомнивший, что спорить со мной бесполезно – подставил руки под другой сапог и поднял меня так, что я смогла заглянуть через стену.

Я ожидала увидеть сад с кустами и деревьями, которые могли бы обеспечить надёжное укрытие. Ничего даже отдалённо похожего: голое открытое пространство, заваленное обычным домашним мусором – обломками сломанных горшков, ржавыми кусками металла, гниющими дынными и апельсиновыми корками. Из таких отходов образуются кухонные мусорные кучи, столь милые сердцам археологов, и они до сих пор одна за другой появляются в Египте, поскольку домовладельцы обычно рассыпают мусор по дворам как попало. Всё, что я видела, оставляло неприятный осадок – явное свидетельство того, что нынешний обитатель дома был лишь скоропреходящим гостем, не заботившимся о санитарии или внешности. Единственная необычная особенность – отсутствие животных. Ни одной курицы, копошащейся в грязи, ни одного козла или осла, щиплющего чахлые сорняки.