Злоборцы

– Роза! – Граф, не веря глазам, вскочил с места прямо на стол, потом прыгнул на рогатый шлем «черепушного» и пошёл по головам навстречу возлюбленной.

– Лепёшка! – ласково звала та, как дозволялось звать графа только ей.

– Роза! – всё ещё с воодушевлением выкрикивал Прокумспиросперо.

– Лепёшка!

– Роза?! – наконец граф узрел её ближе. – Это кто ж тебя так разукрасил-то?

– О, тфоя затея с похиссением, надо приснать, не самая удасьная. Ты бы хоть предупредил меня. Или моих людей. Но тфои тоже молодсы, справились. Могли бы и чуть мягсе со мной обойтись. Но нисего, поправлюсь. Я фсё понимаю.

А вот граф ничего не понимал. Целовать любимую и показывать её свету белому сегодня совершенно расхотелось. Народ уже перешёптывался и морщил нос, рассматривая невестушку графа.

– От Розы увядшей остаётся лишь имя её, – глубокомысленно заметил пророк, тоже пристально вглядываясь в таинственную женщину.

– Если она невеста и на карнавале впервые, то где же смерть? – с тревогой обращался Кир к Мамсу. А Роза уверенно тащила графа в их сторону, намереваясь сдать обидчиков.

– Думаю, узнаем скоро, – безрадостно ответил Мамс.

Кир озирался по сторонам в поисках страшной маски. Мамс озирался по сторонам в поисках выхода.

– Вот она! – завопил Кир.

– Вот они! – добралась до двух злоборцев Роза с графом.

Но Кир тащил друга в другую часть залы, пока граф отдавал распоряжение схватить их, связать и расчленить, как послышалось Мамсу.

– Я думал, смерть – женщина в маске. Нет же, смотри: она мужчина! – Кир указывал на гостя, залезшего по стремянке к огромным часам на стене. – Помнишь: «где он проходит, останавливаются часы». Да он сам их останавливает! Казион! На перехват!

Пробегавший мимо Казион мигом всё сообразил и запустил котом в часовщика. Животное приземлилось тому на плечи, издав душераздирающий вопль. Мужчина на лестнице – дворецкий – от неожиданности потерял равновесие и, падая, схватился за маятник. Стремянка повалилась на обеденный стол, который не выдержал тяжести и рухнул. Дворецкий, раскачиваясь вместе с котом на маятнике, сшибал рогатые шлемы с голов и шпильки с женских причёсок. А потом не выдержали часы: они отвалились от стены вместе со штукатуркой, подняв тучу пыли, еды и брызг. В зале началось сумасшествие. Гости в страхе, что сейчас ещё что-нибудь развалится, жались к стенам, выбивали окна и утаскивали дорогие картины. А потом пророк всё остановил.

– Вот они, три вестника конца света! – И указал на злоборцев, волею судьбы в одиночестве оказавшихся в центре залы.

Никогда ещё их персоны не привлекали к себе столько внимания. Никогда ещё сотни глаз так внимательно не рассматривали каждую деталь их одеяний.

– Во-первых, не снимаем масок, – спокойно давал инструкции друзьям Кир. Он теперь тоже озирался по сторонам в поисках выхода. И вдруг увидел приветливо размахивавшего маской с бриллиантом взлохоббита. Тот подмигнул Киру и начал спуск через окно вниз по канату. – Во-вторых, следуем за рыжим полуросликом!

Увидев, как дружно улепётывают виновники беспорядков, граф решительно снял с остатков стены копьё.

– Объявляю сезон охоты! – рявкнул он и указал на последнего злоборца, исчезавшего в проёме окна.

– Хей-хо! – поддержали гости.

Опасаясь, как бы и его по ошибке не покарала власть, львиногривый кот с верой в светлое будущее поспешил покинуть место событий демонстративным прыжком в то же окно.

***

Эдик На доставал из разлагавшегося трупа лошади червей и скармливал их ворону. Актёр совал в птичий клюв трепыхавшееся первичноротое и с любопытством смотрел, как сжимается под прессом желеобразное тельце.

– Кормишь-кормишь тебя, а толку, как с дохлой собаки: убытки одни. Говорить, кроме «Никогда», не умеешь ничего. А зрители уже устали смотреть на это представление. Да и вся карьера летит мёртвому псу под сгнивший хвост. Сейчас в разгаре ярмарка, вечером – карнавал. Но таланты мои не нужны ни там, ни здесь.

Вон они, веселятся, кости, скреплённые мясом. Набивают пузо жиром и отравой.

А вечером будет более «культурное» мероприятие, куда одних лишь избранных пускают. Но суть та же: набить пузо.

Зато вечером Эдик создаст себе праздник одиночества: сядет в кресло, закроет глаза и придумает новую историю. Историю о том, как все умрут.

– Простите, э, уважаемый… – К Эдику подошёл грузный мужчина с сыном. – Мне сказали, вы актёр и можете за деньги помочь… Вы… это… вон тех людей видите? Они себя называют злоборцами и считают очень известными. Могу я вас попросить занять их чем-нибудь вечером, чтоб они забыли обо всём и остались тут до завтра?

В руке мужчина сжимал тусклый медяк. Эдик с жадностью схватил монету.

– Хорошо. Я придумаю, как задержать их здесь.

Актёр внимательно присмотрелся к злоборцам. Выглядели они не как все прочие. А значит, можно рассказать им одну из его «вечерних» историй.

Жаль, истории эти никогда не воплотятся в жизнь…

Глава 9. Засланцы небес, или Вестники Апокалипсиса

Жители всех стран, планет и галактик, я уверен, могут жить в мире и согласии.