Зло

Барная табуретка, на которой почти час сидел его объект, оказалась пустой, а Доминика Рашера не было видно нигде. «Не может быть», – сказал бы разум Эли. Вот только Эли знал, что такое может быть, очень даже может. Эли интересовало не столько куда отправился этот человек, сколько почему он это сделал – и на этот вопрос мог быть только один ответ. Его спугнули. Предупредили. Эли обвел взглядом зал и увидел, как за Митчеллом Тернером закрывается дверь туалета.

Он бросил купюру на столик рядом с пустым бокалом из-под пива и последовал за Митчеллом.

XXVII

За полтора часа до полуночи

Отель «Эсквайр»

Сидни устроилась с ногами на рабочем кресле, обхватив руками колени и переводя взгляд с настенных часов на часы в компьютере (настенные, как выяснилось, спешили на целых девяносто секунд) и кнопку «отправить», горевшую зеленым на открытой Митчем программе. Над кнопкой находилось то самое досье, которое они составили все вместе. «Виктор Вейл», – было написано в шапке, а в качестве второго имени значилось «Эли». Там, где должна была находиться дата рождения, стояло текущее число. Место, оставленное для последнего известного места проживания, заполнял адрес недостроенной многоэтажки «Фалкон прайс». Все остальное пространство, предназначенное для личных сведений, истории и пометок полиции, заполняло одно слово, повторявшееся в каждой рубрике: «полночь».

Слева от текста располагалась фотография, вернее – место, где она должна была находиться. Вместо этого шли вертикально крупные буквы с корешка книги: «ВЕЙЛ».

Книга, с которой они сделали снимок (та, что Виктор купил накануне во время их прогулки), лежала под кипой бумаг, которые Сидни вскоре предстояло начать жечь, а поверх них ярким цветовым пятном служила синяя зажигалка. Она вытащила массивный том из-под папок и провела большим пальцем по обложке. Она уже когда-то видела эту книгу… или точно такую же. У ее родителей была подборка в кабинете (ни разу не раскрытые томики, конечно). Сидни открыла книгу на первой странице, но она оказалась сплошным черным прямоугольником. Листая дальше, она убедилась, что каждая из первых тридцати трех страниц была старательно замазана черным. Фломастер, заложенный между тридцать третьей и тридцать четвертой страницами, показывал, что остальные уцелели просто потому, что Виктор еще до них не добрался. И только заново перелистывая эти страницы по направлению к началу, Сидни обнаружила два слова, которые избежали вычеркивания.

«Фор» и «эвер».

Между этими словами было несколько страниц: их разделяло и окружало море черного. Больше того: слово «эвер» было явно частью более длинного, и предшествовавшее ему «фор» было тщательно вычеркнуто: значит, Виктор не пытался составить слово «форэвер» из имеющегося текста.

Он явно хотел, чтобы это были два отдельных слова. Разные.

«Фор» – для.

«Эвер».

Для Эвера.

Она провела пальцами по странице, ожидая, что они испачкаются, но этого не произошло. Дол тихо заскулил под креслом, куда он каким-то образом втиснулся (по крайней мере, передней половиной). Сидни захлопнула книгу и снова посмотрела на часы. Оба циферблата – на стене и в компьютере – сказали, что половина одиннадцатого уже есть. Ее указательный палец замер над экраном.

Даже не зная составленного Виктором плана, она понимала, что если кликнет по «отправить», пути назад не будет: Эли найдет Виктора, и, по крайней мере, один из них умрет, и завтра все снова станет ужасно.

Она останется одна.

Так или иначе – одна. ЭО с простреленной рукой и сестрой, которая хочет ее смерти, с тошнотворным, странным даром, отсутствующими родителями… и может, ей придется пуститься в бега, а может, ее тоже убьют – и все это не слишком-то манило.

У нее была мысль не отправлять файл, сделать вид, что компьютер дал сбой. Она может выгадать для них еще один день. Зачем Виктору это понадобилось? Зачем им с Эли друг друга находить? Но, задавая себе эти вопросы, она уже знала ответ. Она знала его, потому что ее собственный пульс по-прежнему протестующе ускорялся, стоило ей подумать про Серену, потому что, хоть разум и требовал, чтобы она убежала от сестры как можно дальше, магнетизм желания тянул Сидни обратно. Она не могла вырваться из его поля.

Однако она способна сопротивляться. А разве Виктор не может – хоть недолго? Разве они не могут остаться на плаву? Выжить? Но тут ей вспомнилось предостережение Митча: «Хороших людей в этой игре нет». И, закрыв глаза, она увидела Виктора Вейла не таким, как в тот первый день под дождем, и даже не таким, как когда она случайно его разбудила, а таким, каким он был сегодня днем, стоя над трупом того копа, когда в окружении потрескивающей боли он приказал ей вернуть этого мертвеца к жизни.

Сидни открыла глаза и кликнула клавишу «отправить».

XXVIII

За семьдесят пять минут до полуночи

Бар «Три вороны»