Зло

Эли не нуждался в досье, чтобы это узнать: это было видно по тому, как человек подошел к стойке, забрался на табурет и заказал выпивку. Время уходило, и Эли сильнее стиснул бокал с пивом, глядя, как бывший военный начинает вечер с виски с колой. Ему пришлось бороться с желанием бросить свой столик и пиво и выстрелить Доминику прямо в затылок, чтобы долго не возиться. Эли постарался подавить вспышку нетерпения: его ритуалы сложились не просто так, и хотя он готов был время от времени им изменить (а порой изменял их), отказываться от них он не собирался, даже сейчас. Убийство без причины было бы злоупотреблением своими способностями и оскорблением Бога. Кровь ЭО с него смывалась. Кровь невинных людей не смоется. Необходимо было увести Доминика из бара, добиться хотя бы признания, если не демонстрации – и только потом казнить. И потом, из Доминика получится отличная приманка. Пока он сидит в баре, остается у Эли на глазах, он полезнее живым: ведь если Виктор явится искать этого мужчину и окажется здесь до полуночи, то Эли будет его ждать – и будет готов.

* * *

Виктор вел машину, а Митч развалился на заднем сиденье, стараясь стать настолько невидимым, насколько позволяли габариты. Город проносился мимо них: зеленые и красные пятна и белые прямоугольники офисных окон пролетали мимо. Виктор кружил по расчерченным улицам, направляясь из центра к старому городу. Они выбирали маршрут, который проходил по боковым улицам Мирита, а не по основным магистралям, шедшим в город и из него, избегая тех участков, которые вывели бы их к будкам для платы, мосту или какому-то другому месту, где машины могли проверять. Они следили за скоростью, но двигались с основной массой машин, когда те ехали быстрее положенного, потому что слишком медленная езда привлекла бы не меньше внимания, чем быстрая. Виктор вел украденную машину по Мириту, и вскоре пронумерованные авеню и отмеченные буквами дороги сменились улицами с названиями. С настоящими названиями, именованиями по деревьям, людям и местам, и с тесно стоящими зданиями, часть которых была забита досками, заброшена, а часть казалась переполненной жизнью.

– Сверни налево, – сказал Митч, который сверялся с небольшой меняющейся картой на экране своего телефона.

Виктор посмотрел на часы, отметив время, которое они потратили на дорогу до бара, и вычел его от полуночи, чтобы понять, сколько у них в запасе. Опаздывать было нельзя. Сегодня – никак нельзя. Он попытался обрести спокойствие, найти умиротворение, но возбуждение звякало в нем, словно мелочь в кармане. Он побарабанил пальцами по ноге и подавил слабую мысль о том, что все это – неудачная идея.

Нет, так все-таки лучше, чем сидеть на месте. И потом, у них есть время. Масса времени.

– Снова налево, – скомандовал Митч.

Виктор свернул.

Первую половину пути они потратили на обсуждение плана, а теперь, когда он был составлен и оставалось только претворить в жизнь, они ехали в молчании, которое прерывали только указания Митча и беспокойное постукивание Виктора. Дороги стелились им под колеса.

* * *

Пока Виктор вел машину, Митч прикидывал.

Прикидывал, переживет ли эту ночь.

Прикидывал, переживет ли ее и Виктор тоже.

Прикидывал, что принесет им завтрашний день в том случае, если они оба останутся живы.

Прикидывал, чем сможет занять свои мысли Виктор, когда Эли не станет. Если Эли не станет.

Митч прикидывал, что он сам будет делать дальше. Они с Виктором никогда не обсуждали свое партнерство, его условия и прекращение, но все всегда сводилось к этому моменту. К тому, чтобы найти Эли. То, что будет потом, никогда не упоминалось. Он вообще не был уверен, что в голове у Виктора было место для этого «потом».

Движущаяся зеленая точка на его телефоне совпала с неподвижной красной, обозначавшей бар «Три вороны», и Митч сел прямо.

– Приехали.

* * *

Виктор припарковался на стоянке напротив бара, хотя там было тесно и узко, что затруднило бы быстрый отъезд, особенно в случае погони. Однако, учитывая угнанную машину и тревожную готовность копов, выделяться им нельзя было ничем. Он не собирался рисковать арестом за парковочный штраф на угнанной машине. Только не сегодня. Он отключил двигатель, вышел из машины и всмотрелся в кирпичное нечто, провозглашавшее себя баром «Три вороны»: три металлические птицы, взгромоздившиеся на вывеску над входной дверью. Слева от бара шел переулок, и пока они вдвоем переходили улицу, он заметил в грязной кирпичной стене боковую дверь. У тротуара они разделились: он сам пошел в переулок, а Митч – в бар. Мысленным взором Виктор видел, как на доске в форме города выстраиваются элементы его игры: шахматы, морской бой и вист. Его ход.

– Эй! – окликнул он Митча, уже взявшегося за ручку входной двери. – Будь осторожен!

Митч кривовато улыбнулся и вошел.

XXV

Пять лет назад

Тюрьма «Райтон»

– Еще молока хочешь?

Это были первые слова, с которыми Виктор Вейл обратился к Митчеллу Тернеру.