Зимних дел мастер

Тиффани села. Она сидела в черном, как смоль, сарае и думала, что видела светящуся надпись в воздухе, извивающуюся, как змея. Затем она снова провалилась в темноту и ей снились глаза Зимового.

Глава одиннадцатая И даже бирюзовый

Дин-дон!

Тиффани резко села, раскидывая солому. Но это только ручка звякнула о край железного ведра.

Миссис Амбридж доила коров. Тусклый свет просачивался сквозь щели в стенах. Она поглядела наверх, заслышав Тиффани.

– Ах, я так подумала, что кто-то из моих голубушек прилетел ночью, – сказала она. – Будешь завтракать, милая?

– Пожалуйста!

Тиффани помогла пожилой женщине с ее ведрами, сбила масло, потрепала ее старого пса, съела на завтрак жареный хлеб с бобами и затем…

– У меня тут есть кое-что для тебя, – сказала миссис Амбридж, направляясь к маленькому прилавку, служащему в Двурубахах почтовой конторой. – Так, куда же я его… ага, вот.

Она передала Тиффани связку писем и плоскую посылку, обе стянутые резинкой и испачканные собачьей шерстью. Она еще что-то говорила, но Тиффани почти не слушала. Что-то о возчике, который сломал ногу, бедолага, или это была его лошадь, бедное животное; что буря повалила деревья на дорогу и затем их занесло снегом, так что теперь там даже пешком не пройти; и одно к одному, почта ни на Мел, ни оттуда не доставлялась, да ее и не так уж много было…

Тиффани не обращала внимания на это шумовое сопровождение, потому что все письма были адресованы ей – три от Роланда и одно от ее матери – и посылка тоже. Посылка вглядела так деловито и когда она развернула обертку, в ней оказалась плоская черная коробочка, в которой, в свою очередь, оказались…

Тиффани никогда раньше не видела коробку с акварельными красками. Она и не подозревала, что бывает столько разных оттенков.

– Ах, краски, – сказала миссис Амбридж, заглядывая через ее плечо. – Какая красота. У меня тоже были в детстве. Ах, и даже бирюзовая краска есть. Очень дорогая краска – бирюзовая. Это тебе твой молодой человек прислал? – добавила она, потому что старушки любят обо всем выведывать.

Тифффани откашлялась. В своих письмах она старалась даже не касаться болезненной темы о рисовании. Может, он подумал, что ей хочется попробовать.

Краски в ее руках переливались, как пойманная радуга.

– Какое прекрасное утро, – сказала она. – И мне пора домой…

* * *

В ледяной воде, прямо перед ревущим Ланкрским водопадом, было причалено бревно. Матушка Ветровоск и Нянни Огг стояли на огромном, обточенном водой камне посреди течения и смотрели на него.

Бревно было усыпано фиглами. Они все были весьма воодушевленными. Впереди их ожидала верная смерть, но она не предусматривала – и это важно – написания разных длинных слов.

– Знаешь, еще никому не удалось выжить в водопаде, чтобы потом рассказывать об этом, – сказала Нянни Огг.

– Мистеру Паркинсону удалось, – ответила Матушка. – Помнишь? Три года назад.

– Ах, да. Он выжил, точно, но с тех пор ужасно заикается, – заметила Нянни Огг.

– Он записал свои впечатления, – сказала Матушка. – Он назвал их «Мой Упад В Водопад». Довольно интересное чтение.

– Но не рассказывал, – сказала Нянни. – Вот о чем я.

– Айе, дребедень, мы легки аки перышко, – сказал Величий Ян. – И ветер, поддувающий под килты, поддерживает нас на поветре.

– Вот на что я бы хотела взглянуть, – сказала Нянни Огг.

– Ну, все готовы? – спросил Роб Всякограб. – Вот и чудно! Будьте ласка, миссис Огг, отвяжите бревнышко?

Нянни Огг развязала узел и подпихнула бревно ногой. Оно немного отплыло и попало в течение.

– «Из-за острова на стрежнь»? – предложил Вулли Валенок.

– Чегось? – сказал Роб Всякограб.

Бревно стало набирать скорость.

– Почему бы нам песню не спевать? – спросил Вулли Валенок.

Стены ущелья быстро смыкались над ними.

– Лады, – ответил Роб. – Как-никак приятственная море-ходна песенка. И вот что Вулли, держи свой сыр от мя подальше. Не нравится мне, как он на мя узрился.

– У него очей нету, Роб, – кротко ответил Вулли, обнимая Горацио.

– Айе, об чем и реку, – кисло сказал Роб.

– Горацио вовсе не собирался тя есть, Роб, – смиренно продолжал Вулли Валенок. – И ты был ладный да чистый, когда он тя выплюнул.

– И как так получилось, что тебе прозвание сыра ведомо? – поинтересовался Роб.

Вода начала пенится вокруг бревна.

– Он сам мне сказал, Роб.

– Айе? – спросил Роб и пожал плечами. – Ох, лады, буду я еще с сыром сварится.

По реке плыли льдины. Нянни Огг показала на них Матушке Ветровоск.

– Этот снег сдвинул ледники, – сказала она.

– Я знаю.

– Надеюсь, что историям можно доверять, Эсме.

– Это старинные истории. Они живут своей собственной жизнью. Они жаждут повторения. Спасение Лета из пещеры? Очень древняя история, – сказала Матушка Ветровоск.

– Но Зимовой будет преследовать нашу девчушку.

Матушка проследила взглядом за бревном с фиглами, скрывшимся за поворотом.

– Будет, – ответила она. – И знаешь, мне его почти что жаль.

* * *