Зимних дел мастер

В один из морозных дней, когда даже небо застыло от холода, в дверь Нянюшкиного дома бешено заколотили. Это была Аннаграмма, которая чуть ли не рухнула через порог. Выглядела она ужасно и у нее зуб на зуб не попадал.

Нянни и Тиффани подвели ее к огню, но она сразу заговорила, даже не дав зубам согреться.

– Ччччерепа! – потребовала она.

Боже мой, подумала Тиффани.

– Что с ними? – спросила она, а Нянни Огг поспешила на кухню за горячим питьем.

– Ччччерепа ммммис Тттенеты!

– Да, и что с ними?

Аннаграмма отхлебнула из кружки.

– Что ты с ними сделала? – выдохнула она, какао потекло по ее подбородку.

– Похоронила.

– О, нет! Почему?

– Это же черепа. Нельзя черепам валяться где попало!

Аннаграмма дико огляделась.

– Можешь дать мне лопату?

– Аннаграмма! Нельзя раскапывать могилу мисс Тенеты!

– Но мне нужны черепа! – настаивала Аннаграмма. – Местные… Они как в былые времена! Я собственноручно побелила дом! Ты можешь себе представить, сколько времени мне потребовалась, чтобы забелить черное? Так они стали жаловаться! Они отказывались принимать кристаллические лекарства, только хмурились и твердили, что мисс Тенета давала им липкую черную микстуру, мерзкую на вкус, но очень действенную! И они постоянно просят меня, чтобы я уладила их никчемные глупые недоразумения, а я не имею ни малейшего понятия, о чем они говорят. И сегодня утром умер старик, и я должна подготовить его и сидеть с ним ночью. Понимаешь, это все так… противно…

Тиффани глянула на Нянни Огг, восседающую в кресле и невозмутимо попыхивающую трубкой. Глаза у нее блестели. Заметив выражение лица Тиффани, Нянни подмигнула и сказала:

– Не оставить ли мне вас, девочек, наедине, поболтать?

– Да, Нянни, пожалуйста. И, прошу вас, не подслушивайте под дверью.

– Частную беседу? Что за идея! – сказала Нянни и ушла на кухню.

– Она подслушает? – прошептала Аннаграмма. – Я просто умру, если госпожа Ветровоск узнает.

Тиффани вздохнула. Аннаграмма хоть о чем-нибудь имеет представление?

– Конечно, подслушает, – ответила она. – На то она и ведьма.

– Но она сказала, что не будет!

– Она будет, но сделает вид, что не подслушивала и она никому не скажет, – ответила Тиффани. – Это ее дом, в конце то концов.

Аннаграмма была в отчаянии.

– И во вторник мне, возможно, придется идти принимать роды куда-то к черту на кулички! Приходила какая-то старуха и все уши мне об этом прожужжала!

– Это она про миссис Оуслик, – сказала Тиффани. – Я тебе обо всем написала! Ты прочла мои записки?

– По-моему, миссис Иервиг их выбросила, – ответила Аннаграмма.

– Тебе следовало просмотреть их! Мне час потребовался, чтобы все записать! – возмутилась Тиффани. – Там целых три листа! Вот что, успокойся. Тебя учили акушерству?

– Миссис Иервиг говорила, что рождение – это естественный процесс и надо позволить природе идти своим путем, – ответила Аннаграмма. Тиффани была уверена, что из-за кухонной двери послышалось фырканье. – Зато я знаю успокоительные напевы.

– Ну, надеюсь, от них будет польза, – только и смогла сказать Тиффани.

– Миссис Иервиг говорила, что деревенские женщины сами знают, что делать, – сказала Аннаграмма с надеждой. – Она говорит, что надо доверять их крестьянской мудрости.

– А, ну вот миссис Оббл, та старуха, что приходила за тобой, не имеет ничего, кроме обычного крестьянского невежества. Она положит на рану опревшие листья, если не проследить за ней. Слушай, то, что у женщины нет зубов, вовсе не значит, что она мудра. Это может означать, что она глупая женщина в возрасте. Не подпускай ее к миссис Оуслик после родов. Роды и так будут нелегкими.

– Я знаю множество заклинаний, которые могут помочь…

– Нет! Никакой магии! Только чтобы убрать боль! Разве ты этого не знаешь?

– Да, но миссис Иервиг говорит…

– Почему бы тебе в таком случае не пойти и не попросить помощи у миссис Иервиг?

Аннаграмма вытаращила глаза на Тиффани. Слова прозвучали громче, чем та намеревалась произнести. И тогда лицо Аннаграммы приняло выражение, которое она сама, возможно, считала дружелюбным. Оно придавало ей слегка сумасшедший вид.

– Эй, вот что я придумала! – сказала она, сияя как кристалл, который вот вот разобьется вдребезги. – Почему бы тебе не вернуться в дом и не поработать на меня?

– Нет, у меня полно других дел.

– Но ты так хорошо справляешься с грязной работой, Тиффани, – сказала Аннаграмма сладким голосом. – Как будто само собой все получается.

– Я принимала ягнят с самого детства, вот почему. Маленьким ручкам легко проникнуть внутрь и распутать.

У Аннаграммы появился тот блуждающий взгляд, присущий ей, когда она что-то не поняла.

– Внутрь овцы? То есть прямо…

– Да, конечно.

– Распутать?

– Иногда ягнята идут ножками вперед, – пояснила Тиффани.

– Ножками вперед? – пробормотала Аннаграмма.

– Еще хуже бывает, когда двойня.

– Двойня… – тут Аннаграмма, будто заметив изъян, встрепенулась. – Но послушай, на картинках с пастушками ничего такого не нарисовано. Я думала, что пастушки только стоят и смотрят, как овечки едят травку.