Зима в раю

И замолчал. Впрочем, Оле многое и так стало понятно. Про половой путь она уже слышала. Это когда мужчина и женщина влюблены друг в друга (как она влюблена в Кольку Монахина) и целуются или обнимаются не стоя или сидя, а валяясь на полу. Раньше так поступали дворяне, помещики и капиталисты, ну и цари с их женами, а теперь только всякие несознательные, опустившиеся элементы. Правильно их называют опустившимися – ведь они на пол опускаются. И про то, почему болезнь грязная, тоже понятно. На полу – разве чисто? Как хорошо, что таких мерзких обычаев не ведется среди рабочих и крестьян, а также среди лучших представителей интеллигенции! Вот у них в доме, к примеру, все спят на своих кроватях. Значит, у них никакая зараза не может быть передана половым путем.

– Тебе все понятно? – спросил дядя Шура племянницу как бы с некоторой опаской и начал подниматься из-за стола: – Спасибо, Любаша, блины отменные, но мне еще статью в следующий номер писать…

И тут у Оли возник еще один вопрос:

– Ты сказал, сифилис – болезнь заразная? Как насморк или грипп?

– Ну, в этом роде, – ответил дядя Шура с настороженным выражением.

– Значит, или царь Петр, или Екатерина друг друга заразили, да?

– Да.

– А кто заразил кого?

– О боже, ну какое это имеет значение, Оля? – нетерпеливо воскликнул дядя Шура. – Какая разница, в самом деле?!

– Вообще император Петр славился своим распутством, – усмехнулась тетя Люба. – Всякие там Анны Монс и прочие бабы, как в России, так и за ее пределами… Наверняка подцепил где-то заразу именно он, от какой-нибудь проститутки.

– Любаня, ну что ты при ребенке-то… – страдальчески простонал дядя Шура.

– Не я начала разговор, а как раз ребенок, – пожала плечами тетя Люба. – Ребенок твоей высокоморальной сестрицы.

Дядя Шура только протяжно вздохнул:

– Любушка, я правда пойду поработаю. А у тебя, Олечка, уроки на завтра уже сделаны? Может быть, ты пойдешь поучишь?

– А впрочем, – перебила его тетя Люба, – еще не факт, что именно Петр заразил Катерину, а не наоборот. Все-таки она, прежде чем стать императрицей, прошла огни и воды. Какая-то мещаночка из Риги, жена солдата, потом с солдатским полком прошла немало верст, потом Шереметеву подштанники стирала, Меншикову услужала… Было, было от кого ей заразиться, чтобы потом заразить Петра.

Оля так и ахнула.

Выходило, что Екатерина, прежде чем стать императрицей, была самым настоящим угнетенным элементом: служанкой, прачкой, даже в армии служила! Тетя Люба сказала, что она с солдатским полком прошла немало верст. Наверное, была в полку санитаркой, как убитая на Гражданской войне мамина подруга Тамара Салтыкова. И она – бывшая санитарка! – заразила распутного царя? Ерунда какая-то получается. Тетя Люба все с ног на голову поставила. Это против всякой классовой логики!

– Неправда! – вскричала Оля, разобидевшись за угнетенную Катерину. – Наоборот, ее царь Петр заразил! А вы – настоящие оппортунисты, вы просто троцкисты, если так думаете! И ничего не понимаете в сифилисе!

Она убежала, злая и немного испуганная – боялась, тетя Люба и дядя Шура обидятся, что она назвала их оппортунистами, и больше не позовут на блины. Но вслед ей раздался такой хохот, что Оля даже споткнулась. И лишний раз подумала, что ее родственники – ну до того отсталые, что даже оскорбиться толком не умеют. Вот назови она, скажем, оппортунистом или троцкистом старосту класса или председателя пионерской дружины, ей бы живо раскровянили нос и всю косу по волоску выдрали. А дядя Шура и тетя Люба даже не понимают значения самых употребляемых и самых обидных слов. Болтают невесть что! Надо же такое ляпнуть: царь-де Петр подцепил сифилис от проститутки. Но ведь проститутка – это Троцкий! Его товарищ Ленин так и называл – проститутка Троцкий. Как мог царь Петр подцепить сифилис от Троцкого?

Чушь полная.